Забудешь поздний праздник и первую утрату,
когда луны колеса затренькают по тракту,
и силуэт совиный склонится с облучка,
и прямо в душу грянет простой романс сверчка.
Пускай глядит с порога красотка, увядая,
та гордая, та злая, та злая, та святая...
Что прелесть ее ручек? Что жар ее перин?
Давай, брат, отрешимся. Давай, брат, воспарим.
Жена, как говорится, найдет себе другого,
какого-никакого, как ты, недорогого.
А дальняя дорога дана тебе судьбой,
как матушкины слезы, она всегда с тобой.
Покуда ночка длится, покуда бричка катит,
дороги этой длинной на нас с тобою хватит.
Зачем ладонь с повинной ты на сердце кладешь?
Чего не потеряешь -- того, брат, не найдешь.
От сосен запах хлебный, от неба свет целебный,
а от любови бедной сыночек будет бледный.
А дальняя дорога...
А дальняя дорога...
А дальняя дорога...
1967
Forget the late holiday and the first loss
when the moons of the wheel rattle along the path
and the owl’s silhouette will bow with the irradiation,
and a simple cricket romance will burst right into your soul.
Let the pretty woman look from the threshold, withering,
that proud, that evil, that evil, that holy ...
What is the charm of her pens? What is the heat of her feather bed?
Come on, brother, surrender. Come on, brother, soar.
The wife, as they say, will find herself another,
some, like you, inexpensive.
And the long road is given to you by fate
like mother’s tears, she’s always with you.
As long as the night lasts, as the chaise rolls,
this long road is enough for you and me.
Why do you lay a palm with a confessor on your heart?
What you won’t lose - you won’t find that brother.
The smell of bread from the pines, the healing light from the sky,
and from love the poor son will be pale.
And the long road ...
And the long road ...
And the long road ...
1967
