Когда мне невмочь пересилить беду,
Когда подступает отчаянье,
Я в синий троллейбус сажусь на ходу,
В последний, случайный.
Я в синий троллейбус сажусь на ходу,
В последний, случайный.
Последний троллейбус, по улице мчи,
Верши по бульварам круженье,
Чтоб всех подобрать, потерпевших в ночи крушенье, крушенье.
Идущим по улице дверь отвори,
Я знаю, как в зябкую полночь
Твои пассажиры, матросы твои,
Приходят на помощь.
Я с ними не раз уходил от беды,
Я к ним прикасался плечами.
Как много, представьте себе, доброты
В молчаньи, в молчаньи.
Последний троллейбус плывет по Москве,
Москва, как река затихает.
И боль, что скворчонком стучала в виске,
Стихает, стихает.
When I can’t overcome the trouble
When despair comes
I sit in the blue trolley on the go,
At last, random.
I sit in the blue trolley on the go,
At last, random.
The last trolleybus, on the street mchi,
Tops on the boulevards whirling,
To pick up all the victims of the night crash, wreck.
Open the door as they walk along the street
I know how chilly midnight
Your passengers, your sailors
Come to the rescue.
I have repeatedly gone from trouble with them,
I touched them with my shoulders.
How much imagine kindness
In silence, in silence.
The last trolleybus is sailing around Moscow,
Moscow, as the river subsides.
And the pain that pounded in the temple with a pestle,
It subsides, subsides.
