Горлинку на волю выпускаю,
На прощанье в клюв поцеловав,
И тихонько пёрышко порхает
Вслед за ней под шелест грустных трав.
Отчего вдруг слёзы на ресницах,
Отчего так рвётся ввысь душа.
Дикую голубку, Божью птицу
Провожаю взглядом не спеша.
У колодца балагурит вечер,
Расплескалось полное ведро,
И легко-легко ко мне на плечи
Опустилось светлое перо.
Вот она, где синий омут неба,
Скрылась, я её благословил.
Трепетно сжимая крошки хлеба,
Только что я горлинку кормил.
У колодца балагурит вечер,
Расплескалось полное ведро,
И легко-легко ко мне на плечи
Опустилось светлое перо.
И легко-легко ко мне на плечи
Опустилось светлое перо.
I release Gorllynka to the will,
In parting in the beak, kissing,
And quietly Peryshko flutters
Following her under the rustle of sad herbs.
Why suddenly tears on the eyelashes,
Why is the soul so torn.
Wild darling, God
I seeking my eyes slowly.
The well has a balagizite evening
A full bucket spilled,
And easily, lightly on my shoulders
A light pen fell.
Here it is, where the blue pool of the sky,
I hid, I blessed her.
Cracably squeezing the crumbs of bread,
I just fed Gorlynka.
The well has a balagizite evening
A full bucket spilled,
And easily, lightly on my shoulders
A light pen fell.
And easily, lightly on my shoulders
A light pen fell.
