Уф, тяжело! Дай дух переведу...
Я чувствовал, вся кровь
Мне кинулась в лицо..
И тяжко опускалась.
О совесть лютая,
Как тяжко ты караешь!
Ежели в тебе пятно единое...
Единое случайно завелося,
Душа сгорит, нальётся сердце ядом,
Так тяжко, тяжко станет,
Что молотом стучит
В ушах Упреком и проклятьем...
И душит что-то...
(Глухо.) Душит...
И голова кружится...
И мальчики кровавые в глазах!
Вон... вон там, что это?
Там в углу...
Колышется, растёт...
Близится, дрожит и стонет...
(Говорком.) Чур, чур...
Не я... не я твой лиходей...
Чур, чур, дитя!
Не я... не я...
Воля народа! Чур, дитя!
Господи!
Ты не хочешь смерти грешника,
Помилуй душу преступного
Царя Бориса!
Уф, тяжело! Дай дух переведу...
Я чувствовал, вся кровь
Мне кинулась в лицо..
И тяжко опускалась.
О совесть лютая,
Как тяжко ты караешь!
Ежели в тебе пятно единое...
Единое случайно завелося,
Душа сгорит, нальётся сердце ядом,
Так тяжко, тяжко станет,
Что молотом стучит
В ушах Упреком и проклятьем...
И душит что-то...
(Глухо.) Душит...
И голова кружится...
И мальчики кровавые в глазах!
Вон... вон там, что это?
Там в углу...
Колышется, растёт...
Близится, дрожит и стонет...
(Говорком.) Чур, чур...
Не я... не я твой лиходей...
Чур, чур, дитя!
Не я... не я...
Воля народа! Чур, дитя!
Господи!
Ты не хочешь смерти грешника,
Помилуй душу преступного
Царя Бориса!
