она сказала: "ты блядство возводишь в ранг
искусства, искусство в блядство при этом не превращая.
а что касается рваных душевных ран,
то всем, кому ты должна, прощай, так, как я прощаю."
кареглаза, смугла, полногуба, нервозна чуть,
умеет быть от смущения черезмерной и говорливой.
она почему-то уверена - я хочу
либо в постель её затащить поскорее, либо
сидеть с ней ночами, вдыхая сладчайших смол
парфюм, тревожа глазами, изматывая намёком,
но не прикасаясь. пишу, и моё письмо
похоже на шов неровный, который едва намётан
рукой, умеющей и ласкаться, и фехтовать
одновременно - кончик острой рапиры мягок.
она умывается, чистит зубы, стелет кровать,
ставит на низкий столик тарелку текущих ягод,
выбирает одну, вытирает сок,
текущий вишневой струйкой по шее... впрочем,
я очень легко представляю её лицо
и мысленно говорю ей: "спокойной ночи."
(с) Яшка Казанова
she said: "you rank a whore
art, art at the same time without turning.
and as for torn spiritual wounds,
then to all you owe goodbye the way I forgive. "
brown-eyed, dark-skinned, full-lip, a little nervous,
knows how to be from embarrassment excessive and talkative.
for some reason she is sure - I want
either drag her to bed as soon as possible, or
sit with her at night, inhaling the sweetest pitches
perfume, disturbing eyes, exhausting a hint,
but not touching. I write, and my letter
looks like an uneven seam that is barely slipped
a hand that knows how to caress and fencing
at the same time - the tip of a sharp rapier is soft.
she washes, brushes her teeth, makes a bed,
puts on a low table a plate of current berries,
picks one, wipes the juice,
flowing cherry trickle on the neck ... however,
I imagine her face very easily
and mentally tell her: "good night."
(c) Yashka Casanova
