Текст песни Хасмагомед Хаджимурадов - Нашествие

Пылал Восток, весь заревом пожарищ,
И степь горела, точно как в аду.
И, оставляя за собою смерть лишь,
За солнцем вёл монгольский хан орду.

До моря вся земля вокруг дрожала,
И пыль из-под копыт – аж до небес!
Да, у степной ехидны остро жало:
В бою степняк ведь был страшней, чем бес.

И, покорив бескрайние просторы,
Вот «Потрясателя Вселенной» рать,
Пройдя (не без измены) с юга горы,
Достигла гор Чечни – Кавказских врат!

Тогда край нахов цвёл весь райским садом;
Песнь счастья в звоне родников лилась;
Казалось, в ней краса под Божьим взглядом
Земная и небесная слилась!

Но Темуччин, что прозван Чингисханом,
Неутомимой жаждой был томим;
Опустошив, засеять мир бурьяном,
Чтоб горы в прах рассыпались пред ним.

Огнями башен их Чечня встречала,
И лезли полчища по склонам гор,
Но в каждой щели гор и в голых скалах
Встречала степь отчаянный отпор.

Окрашен был Аргун весь быстротечный
Чеченцев кровью, боле ж – степняков!
Гнал на смерть нахов, предков зов извечный –
Платёж ведь за Свободу лишь таков.

В душе Чечни горел Свободы пламень –
Врага ж заметно пыл ретивый спал;
Ему казаться стало, что и камень
Здесь воином живым, как будто стал.

Ведь мой народ, хоть силы иссякали,
И пядь земли врагу не уступал,
Как лев, что в битве с полчищем шакалов,
Врага в своей же крови он купал.

И двадцать лет, у врат Чечни застрявший
Враг, что треть мира в крови утопил,
Узнал, хоть мал народ, но смерть презревший
В любви к Свободе силы находил.
В шатре у хана семисвечник тусклый
Горит. Но сам каган Чингис не спит.
Весь день, и ночь кумыс глотая кислый,
Он в ярости ус рыжий теребит:

«Что за народ, столь храбростью отменной
Блистая, на пути моём восстал.
Позор ведь мне – Владыке всей Вселенной, –
Век прозябать средь этих голых скал!»

И тут свернул, шатёр хан в злобе дикой,
И молча отступил от нахских гор.
И, говорят, здесь молвил хан «великий»:
«Достойным уступить не есть позор!»

На Север вновь свой путь орда держала,
И пыль из – под копыт – аж до небес!
Хоть у степной ехидны остро жало,
Не так уж страшен, как малюют, бес!

Напрасно, хан, ты мнил себе преступно
С Казбека край Кавкаса обозреть.
Степным стервятникам, знай, не доступно
Орлами в высь, под небеса взлететь.

От Ноя, знай, Аллаху мы предались;
Нам высший дар – пасть на Его пути;
И сколь враги к горам Чечни не рвались,
Им только смерть здесь суждено найти.

1980 г.

The East was blazing, the whole blaze of conflagration,
And the steppe was burning, just like in hell.
And leaving behind only death
The Mongol Khan led the horde behind the sun.

To the sea, the whole earth around trembled,
And dust from under the hooves - right up to heaven!
Yes, the steppe echidna has a sharp sting:
In battle, the steppe dweller was more terrible than the demon.

And, having conquered the endless expanses,
Here is the "Shaker of the Universe" army,
Having passed (not without treason) from the south of the mountain,
Reached the mountains of Chechnya - the Caucasian gates!

Then the land of the Nakhs bloomed with the Garden of Eden;
The song of happiness poured in the sound of the springs;
She seemed to be beautiful under God's gaze
Earthly and heavenly merged!

But Temuchchin, nicknamed Genghis Khan,
I was tormented by tireless thirst;
Having devastated, sow the world with weeds,
So that the mountains crumble to dust before him.

Chechnya met them with the fires of the towers,
And hordes climbed the slopes of the mountains,
But in every crevice of the mountains and in the bare rocks
The steppe met with a desperate rebuff.

All fleeting Argun was painted
Chechens in blood, or even steppe dwellers!
He drove the nakhs to death, the eternal call of the ancestors -
The payment for Freedom is just that.

The flame of Freedom burned in the soul of Chechnya -
The enemy's zealous ardor was noticeably sleeping;
It seemed to him that the stone
Here, a warrior alive, as if he had become.

After all, my people, even though their strength was running out,
And an inch of land did not yield to the enemy,
Like a lion in battle with a horde of jackals,
He bathed the enemy in his own blood.

And for twenty years, stuck at the gates of Chechnya
The enemy that drowned a third of the world in blood,
I learned, even though the people are small, but despised death
I found strength in love for Freedom.
In the khan's tent the seven-branched candlestick is dull
Is burning. But Kagan Chingis himself does not sleep.
All day and night, swallowing sour kumis,
He fiddles with a red mustache in rage:

"What a people, with such excellent bravery
Shining, he rebelled on my way.
After all, shame on me - the Lord of the entire Universe, -
To vegetate among these bare rocks for a century! "

And then he turned, the khan's tent in wild anger,
And silently retreated from the Nakh mountains.
And, they say, the "great" khan said here:
"Those who are worthy to give in is not a shame!"

The horde kept its way to the North again,
And dust from under the hooves - right up to heaven!
Although the steppe echidna has a sharp sting,
Not so scary as they paint it, devil!

In vain, khan, you imagined yourself to be criminal
Observe the edge of the Caucasus from Kazbek.
Steppe vultures, know, is not available
Eagles to the heights, fly to the skies.

From Noah, know that we have surrendered to Allah;
Our highest gift is to fall in His way;
And how many enemies did not rush to the mountains of Chechnya,
They are only destined to find death here.

1980 year