На полянке детский сад, чьи-то внучки, чьи-то дочки.
И панамки их торчат, словно белые грибочки.
Ах, какая благодать! Небеса в лазурь одеты,
До реки рукой подать, до реки рукой подать.
До войны одна неделя.
Вой снарядов, Ленинград, орудийные раскаты.
Уплывает детский сад, от блокады, от блокады.
А глаза полны тоской по Илюшке и по Натке,
По единственной такой, по единственной такой
Уплывающей панамке.
Кораблю наперерез огневым исчадьем ада
Мессершмидта чёрный крест воспарил над детским садом.
На войне как на войне - попаданье без ошибки...
И панамки на волне, а панамки на волне,
Словно белые кувшинки...
Боже правый, неужель это может повториться?
Боже правый, им уже было б каждому за тридцать!
Тот же луг, и та река, детский щебет на полянке...
И несутся облака, и несутся облака,
Словно белые панамки.........
On the clearing kindergarten, someone's granddaughters whose daughters.
And the panama sticks them, like white mushrooms.
Oh, what grace! Heaven in the azure dressed,
To the river hand to feed, to the river hand.
Before the war, one week.
Circle of shells, Leningrad, guns.
Floats kindergarten, from blockade, from blockade.
And the eyes are full of alpine alley and nod,
According to the only one, according to the only one
Educating Panamka.
The ship is in the fire of hell
Messerschmidt Black Cross stuck over a kindergarten.
In war, as in war - hit without error ...
And Panama on the wave, and Panamki on the wave,
Like white lugs ...
God right, is it really possible to repeat?
God is right, they already had every thirty!
The same meadow, and the river, children's twitter on the clearing ...
And clouds rushing, and clouds rushing,
Like white panamans .........
