This little Babe so few days old,
Is come to rifle Satan’s fold;
All hell doth at his presence quake,
Though he himself for cold do shake;
For in this weak unarmèd wise
The gates of hell he will surprise.
With tears he fights and wins the field,
His naked breast stands for a shield;
His battering shot are babish cries,
His arrows, looks of weeping eyes,
His martial ensigns, Cold and Need,
And feeble Flesh, his warrior’s steed.
His camp is pitchèd in a stall,
His bulwark but a broken wall;
The crib his trench, haystalks his stakes;
Of shepherds he his muster makes;
And thus, as sure his foe to wound,
The angels’ trumps alarum sound.
My soul, with Christ join thou in fight;
Stick to the tents that he hath pight,
Within his crib is surest ward;
This little babe will be thy guard.
If thou wilt foil thy foes with joy,
Then flit not from this heavenly boy.
Эта маленькая детка так несколько дней,
Приходит в винтовку сатаны;
Все ад в том, что у его присутствия землетрясение,
Хотя он сам для простуды, дрожать;
Ибо в этом слабых мудрых Unarmèd
Вроды ада он удивит.
Со слезами он борется и побеждает поле,
Его обнаженная грудь подставается для щита;
Его избитый выстрел - малыш, крики,
Его стрелки, смотрит плачущие глаза,
Его боевые прапорскими, холодными и нужными,
И слабая плоть, его воина конь.
Его лагерь - это цыган в стойле,
Его оплот, но сломанная стена;
Детская кроватка его траншеи, сена Haystalks его ставки;
Пастухов он его собрать;
И таким образом, насколько его враг намотал,
Ангелы называют звуком Alarum.
Моя душа, со Христом присоединяйся к тебе;
Придерживаться палаток, которые он приснился,
Внутри его кроватки является самым верным приходом;
Эта маленькая детка будет охрана твоего.
Если ты будешь фольгой твоего врагов с радостью,
Затем флит не от этого небесного мальчика.
