В городе трех революций снова на месте "Аврора".
Ее починили наверно в надежде на русский авось.
Со Спаса снимают леса и красят заборы.
Спьяну блюет уважаемый северный гость.
В городе трех революций вдоль каналов висят чужие флаги.
Тоскуют по родине жены и дети послов.
В конторе заводят новую пачку ненужной бумаги.
В Сайгоне пьет кофе в отставке пилот косяков.
В городе трех революций вой милицейской сирены.
Реки все так же с упорством одевают в гранит.
Герои, устав, режут вздутые вены.
Они несут свою кровь.
В городе трех революций стало тесно поэтам.
Одни уезжают, другие уходят, решив, что конец.
В мутную воду опять бросаю монету.
За что же люблю я тебя, трех революций отец.
В городе трех революций вой милицейской сирены.
Реки все так же с упорством одевают в гранит.
Герои, устав, режут вздутые вены.
Они несут свою кровь.
In the city of three revolutions, again on the site of the Aurora.
She was probably repaired in the hope of Russian at the same time.
Forests are removed from the Savior and the fences are painted.
Dear northern guest is pouring with a drunk.
In the city of three revolutions, alien flags hang along the canals.
The wife and children of ambassadors are yearning for the homeland.
A new pack of unnecessary paper is being made in the office.
In Saigon, he drinks coffee with a pilot of jambs.
In the city of three revolutions, the howl of a police siren.
The rivers are still put on granite with perseverance.
Heroes, charter, cut bloated veins.
They carry their blood.
In the city of three revolutions, it became closely poets.
Some leave, others leave, deciding that the end.
I throw a coin again in muddy water.
Why I love you, three revolutions Father.
In the city of three revolutions, the howl of a police siren.
The rivers are still put on granite with perseverance.
Heroes, charter, cut bloated veins.
They carry their blood.
