Каждое утро и в стужу и в зной
И в январе и в июле
Возле подъезда на лавке сидят
Милые с виду бабули.
Тихо судачат о чём-то своём
Вяжут, газеты читают.
Чтобы соседи не знали о том,
Что они ночью скрывают.
Вот летит Михайловна, сидя на метле,
Вот Петровна жарит крысу на костре,
Вот Аида Карловна посинела вся,
И раздался дикий крик: "Шабаш начался!"
Как-то свою я бабулю спросил,
Что ей про ведьм известно.
И улыбнулась бабушка мне,
Встала с уютного кресла
И принялась, хохоча, бормотать
Странные фразы без смысла,
А после взлетела до потолка
И в пространстве зависла.
Вот летит Михайловна, сидя на метле,
Вот Петровна жарит крысу на костре,
Вот Аида Карловна посинела вся,
И раздался дикий крик: "Шабаш начался!"
Вот плюёт Михайловна голубым огнём,
Вот Петровна пляшет в паре с кобелём,
Вот Аида Карловна превратилась в прах
И возникла снова прямо в небесах!
Every morning in the cold and in the heat
Both in January and July
Sitting near the porch
Lovely-looking grannies.
Quietly gossip about something of their own
They knit, they read newspapers.
So that the neighbors do not know that
What they hide at night.
Mikhailovna flies, sitting on a broomstick,
Here Petrovna is frying a rat at the stake,
Here Aida Karlovna turned blue all over,
And there was a wild cry: "The Sabbath has begun!"
Somehow I asked my granny
What does she know about witches.
And my grandmother smiled at me
I got up from a comfortable chair
And she started laughing, mumbling
Strange phrases without meaning
And then soared to the ceiling
And it hung in space.
Mikhailovna flies, sitting on a broomstick,
Here Petrovna is frying a rat at the stake,
Here Aida Karlovna turned blue all over,
And there was a wild cry: "The Sabbath has begun!"
Mikhailovna spits with blue fire,
Here Petrovna is dancing together with a dog,
Here Aida Karlovna turned to dust
And arose again right in heaven!
