Здесь лапы у елей дрожат на весу,
здесь птицы щебечут тревожно –
живёшь в заколдованном диком лесу,
откуда уйти невозможно.
Пусть черёмухи сохнут бельём на ветру,
пусть дождём опадают сирени.
Всё равно я отсюда тебя заберу
во дворец, где играют свирели.
Твой мир колдунами на тысячи лет
укрыт от меня и от света, –
и думаешь ты, что прекраснее нет,
чем лес заколдованный этот.
Пусть на листьях не будет росы поутру,
пусть луна с небом пасмурным в ссоре...
Всё равно я отсюда тебя заберу
в светлый терем с балконом на море.
В какой день недели, в котором часу
Ты выйдешь ко мне осторожно,
когда я тебя на руках унесу
туда, где найти невозможно?
Украду, если кража тебе по душе, –
зря ли я столько сил разбазарил?!
Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,
если терем с дворцом кто-то занял.
Здесь лапы у елей дрожат на весу,
здесь птицы щебечут тревожно –
живёшь в заколдованном диком лесу,
откуда уйти невозможно.
Пусть черёмухи сохнут бельём на ветру,
пусть дождём опадают сирени.
Всё равно я отсюда тебя заберу
во дворец, где играют свирели.
Твой мир колдунами на тысячи лет
укрыт от меня и от света, –
и думаешь ты, что прекраснее нет,
чем лес заколдованный этот.
Пусть на листьях не будет росы поутру,
пусть луна с небом пасмурным в ссоре...
Всё равно я отсюда тебя заберу
в светлый терем с балконом на море.
В какой день недели, в котором часу
Ты выйдешь ко мне осторожно,
когда я тебя на руках унесу
туда, где найти невозможно?
Украду, если кража тебе по душе, –
зря ли я столько сил разбазарил?!
Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,
если терем с дворцом кто-то занял.
