Лолита, свет моей жизни, огонь моих чресел. Грех мой, душа моя. Ло-ли-та: кончик языка совершает путь в три шажка вниз по небу, чтобы на третьем толкнуться о зубы. Ло. Ли. Та.
Она была Ло, просто Ло, по утрам, ростом в пять футов (без двух вершков и в одном носке). Она была Лола в длинных штанах. Она была Долли в школе. Она была Долорес на пунктире бланков. Но в моих объятьях она была всегда: Лолита.
А предшественницы-то у нее были? Как же – были… Больше скажу: и Лолиты бы не оказалось никакой, если бы я не полюбил в одно далекое лето одну изначальную девочку. В некотором княжестве у моря (почти как у По).
Когда же это было, а?
Приблизительно за столько же лет до рождения Лолиты, сколько мне было в то лето. Можете всегда положиться на убийцу в отношении затейливости прозы.
Уважаемые присяжные женского и мужеского пола! Экспонат Номер Первый представляет собой то, чему так завидовали Эдгаровы серафимы – худо осведомленные, простодушные, благороднокрылые серафимы… Полюбуйтесь-ка на этот клубок терний.
Lolita, the light of my life, the fire of my loins. My sin, my soul. Lo-li-ta: the tip of the tongue travels three steps down the sky to push against the teeth on the third. Lo. Lee That.
She was Law, just Law, in the morning, five feet tall (without two points and in one sock). She was Lola in long pants. She was dolly at school. She was Dolores on a dotted line of blanks. But in my arms she was always: Lolita.
And did she have predecessors? How - they were ... I’ll say more: there wouldn’t be any Lolita if I hadn’t loved one original girl in one distant summer. In some princedom by the sea (almost like Po).
When was it, huh?
About as many years before Lolita was born as I was that summer. You can always rely on the killer for the intricacy of prose.
Dear female and male jurors! Exhibit Number One is what the Edgar seraphim were jealous of - poorly informed, simple-minded, noble-winged seraphim ... Admire this tangle of thorns.
