ты называла меня по имени, буквы целуя щенячьим ртом.
сколько бы памяти я не выменял, дюжину жизней пустив в истоп,
сколько бы женщин ко мне не ластились, не щебетали: “я остаюсь” -
речи из глины, руды и пластика.
только твоя мне - хрустальный блюз.
ты, говорившая вслух, наитием, трепетом губ, голубой слезой,
голос твой, веришь, он был властителен, волен будить меня в бурю, в зной.
выдох. глоток после мятой паузы. слово. не больше десятка слов.
тонкий лоскут, распустившись парусом, выдавил комнату в щели швов,
заполонил собой пасть каминную, душу меж ребер, карман пальто.
ты называла меня по имени. так это делать не мог никто.
You called me by name, letters kissing a punchy mouth.
no matter how much memory I did not fail, there is a dozen of lives in Istop,
No matter how much women do not go to me, not twitched: "I stay" -
Speech from clay, ore and plastic.
Only your crystal blues.
You, spoken out loud, nai, lip thrill, blue tear,
Your voice, believe, he was the ruler, waven waking me in the storm, in a heat.
exhalation. A sip after mint pause. word. Not more than a dozen words.
Slim flap, blossoming the sail, squeezed the room in the seam slot,
Fielded a fireplace, soul between ribs, pocket coat.
You called me by name. So no one could do it.
