Меж поражений и потерь, среди уронов
Не сдюжил выжить ни один кумир;
Век подарил нам хищных разумом Неронов,
А им вручил огонь и третий Рим.
Увечный город ярко светится ночами.
И барбары швыряют на алтарь
Сибилл с раскосыми и влажными очами.
На улице фонарь горит, как встарь.
Последний день гуманнейшей Тарпеи,
Последний стих бездарной эпопеи,
Последний час трёх городов –
Готов!
Прилюдно высечен закон на монолите
И там же казнены еретики;
Пребудут заповеди ныне вне политик –
Гранит и мрамор родственно крепки…
Я проскользнул меж семимильными рядами,
И в той игре остался при своих,
Покинув славный Картаген Прекрасной Даме –
Ведь Росинант не вынесет двоих!
Теперь судьба со мной не выдержит и кона –
Забыт игральный кубик Рубикона;
В стволе – мой личный Ахерон:
Оставшийся пистон…
САМ, 29.01.2003 г.
Between injuries and losses, among Done
Sdyuzhil not survive, no image;
Century gave us a predatory mind Nero,
And they gave the fire and the Third Rome.
Maimed city glows brightly at night.
And Barbara throw on the altar
Cybill from slanting and moist eyes.
The street lamp is lit, just like before.
The last day of humanity Tharp,
The last verse of the epic incompetent,
Last hour three cities -
Ready!
Publicly carved monolith of the law on
And there is executed heretics;
Abide commandments now out of politics -
Granite and marble akin strong ...
I slipped leaps between rows,
And that game was at its,
Leaving the glorious Cartago Beautiful Lady -
After Rocinante can not stand two!
Now the fate of me would not stand and Kohn -
Forgotten dice Rubicon;
In the trunk - my personal Acheron:
The remaining piston ...
CAM, 29.01.2003
