Текст песни Штрафной Батальон Эволюции - САМопосвящение

Сегодня ночью на дворе возник Мороз:
«Открой, хозяйка!», - повторял он, как молитву, -
«Пусти побриться – я чудовищно оброс,
Масоны жадные мою упёрли бритву!».
А ранним утречком он вышел на крыльцо,
Взошёл звездой на небосклон родной России,
Румянцем девичьим цвело его лицо,
Черты славянские в нем явственно косили.

А на крыльце, а на крыльце
Стоит хмельной Мороз с улыбкой на лице,
И за косяк держась упрямо,
Стоит Мороз, Морозу кажется, что прямо.

Давно известно, как на бойне, на войне,
Платон мне верный друг, но истина дороже,
Но подло истина скрывается в вине,
Ведя взыскующих её к похмельной дрожи.
До дрожи дрожжи доведут – не до добра,
И в демиурга под винцом не обратиться,
А то любой вороне в жилу три пера,
Чтоб ей моментом стать блистательной жар-птицей…

А на крыльце, а на крыльце
Сидит больной Мороз с гримасой на лице,
Потухший взор направив в брёвна,
Сидит Мороз, Морозу кажется, что ровно.

Как два завета достославных совместить –
Ни дня без строчки и ни суток без стакана?
Но всякий русский предпочтёт последний чтить,
Бумагу пользуя насквозь утилитарно.
Во всём, естественно, виновен иудей –
Он славянину на пиру в затылок дышит,
И, нахватавшись разных правильных идей,
Стихи тоскливые, загадочные пишет.

А у крыльца, а у крыльца
Лежит Мороз, и на Морозе нет лица,
В уютный дом войдя без спроса,
Лежит САМо похмелье в образе Мороза.

Писали русские поэты – Мандельштам,
И Пушкинзон, и Лермонтович, пейсы брея,
Культуру перьями творя. И это штамп –
Поэт в России малость косит под еврея.
Среди сражения столкнувшихся стихий
Потомкам в память я пишу, в угрозу прозе,
И скоро свет увидят новые стихи
Под псевдонимом узнаваемым – Морозиц!

А под крыльцом, тверёз и зол,
Лежит в теньке Мороз и кушает рассол,
Дает зарок, как перед битвой…
Но завтра он опять отправится за бритвой!

САМ, 11.04.2000 г.

Tonight, frost appeared in the yard:
"Open, hostess!" He repeated, like prayer, -
"Let me shave - I'm a monstrously increasing,
Masons greedy made a razor! ".
And he went to the porch in the early morning
He climbed the star to the Sky Sky for Native Russia,
Rumyanta girl bloomed his face
The features of Slavic in it clearly mowed.

And on the porch, and on the porch
It is worth a hint frost with a smile on face,
And for the jamb holding stubbornly,
It is cold, the frost seems to be straight.

It has long been known as on a slaughter, in war,
Plato I am true friend, but truth is more expensive,
But truth is hidden in fault,
Having led it to the hangover trembling.
Before trembling yeast will bring - not to good,
And in the demiurge under the brass do not contact,
And then any ravene in the core three pen,
So that it is a moment to become brilliant heat-bird ...

And on the porch, and on the porch
Sits sick frost with a grimace on the face,
Extluous gaze sending to Brevna,
Sits frost, frost seems to be smooth.

As the two covenants of adograms, combine -
Not a day without a line and a day without a glass?
But all Russian will prefer the last honor
While using the utilitarian.
In all, naturally, the guilty of the Jew -
He is a Slavman on the peer in the head breathing,
And, grasping different correct ideas,
Poems dreary, mysterious writes.

And in the porch, and at the porch
It is frost, and there is no face in the cold
In a cozy home bypass without demand
The hangover itself is lying in the image of frost.

Wrote Russian poets - Mandelstam,
And Pushkinzon, and Lermontovich, Paces shaving,
Culture feathers. And it is a stamp -
The poet in Russia is a little mowing under the Jew.
Among the battle of colliding elements
I write to descendants in memory, threatening prose,
And soon the light will see new poems
Under pseudonym recognizable - freezers!

And under the porch, told and angry,
Lies in Tenka Claus and eats brine,
Gives a jam, as before the battle ...
But tomorrow he will go to the razor again!

Sam, 11.04.2000