На далёкой, на таёжной реке,
От себя от самого вдалеке,
Над закрытой картой угольных жил,
Он вдруг понял, что неправильно жил.
Зря мыл золото в азийском песке,
Зря эстонцам толковал о тоске,
Зря чеченцам объяснял слово "мир"
И дыханьем грел замёрзший Таймыр.
И вокруг не те, и рядом не та,
И хохочет впереди пустота,
Но проклятия не шлёт он судьбе -
Он придумал оправданье себе.
В городах и в снежном блеске вершин,
И в смертельных залпах адских машин,
В суете и в одиночестве скал
Он ведь делал, что умел, - он искал.
Там, где сосны моют корни в реке,
От заботы, и любви вдалеке,
Провожая неудавшийся век,
Улыбается костру человек.
1999
On a distant, on a taiga river
From myself from far away
Over a closed map of coal veins,
He suddenly realized that he was living wrong.
In vain washed gold in Asian sand
In vain Estonians talked about longing,
In vain Chechens explained the word "peace"
And the frozen Taimyr warmed his breath.
And not the ones around, and not the one nearby
And emptiness ahead
But he does not send a curse to fate -
He came up with an excuse for himself.
In the cities and in the snowy glitter of the peaks,
And in the deadly volleys of infernal machines
In the hustle and bustle of the rocks
He did what he could, he was looking.
Where the pines wash their roots in the river
From care and love far away
Seeing off a failed century
Smiling bonfire man.
1999
