В лютый холод и зной, по снегам, по отаве,
По чащобе лесной от заставы к заставе.
Ямщики, ямщики, почтальоны России.
Дробь копыт у реки да столбы верстовые.
Что везешь ты, ямщик? В чьей избе одинокой
Бабий воющий крик будет рваться из окон?
Или добрая весть о живом, да забытом
В сундучке твоем есть, старой медью обитом?
В поле белом, как мел, занесенном пургою,
Колокольчик звенел, как набат, под дугою.
Злились ветры окрест, до костей продувая,
А ямщицких невест за других выдавали.
Ямщики, ямщики, беспредельность России.
Дробь копыт у реки да столбы верстовые.
И опять на гнедом тень зари золотая.
Ваши песни поем, ваши судьбы листаем.
In the fierce cold and heat, in the snow, after the aftermath,
Through the forest thicket from outpost to outpost.
Coachmen, coachmen, postmen of Russia.
Shot of hooves by the river and milestones.
What are you carrying, coachman? In whose hut is lonely
Will a woman's howling cry burst from the windows?
Or good news about the living, but the forgotten
Is there in your trunk, upholstered with old copper?
In a field as white as chalk, covered with blizzards,
The bell rang like an alarm bell under the arc.
The winds around were angry, blowing to the bone,
And the driver's brides were passed off as others.
Coachmen, coachmen, the infinity of Russia.
Shot of hooves by the river and milestones.
And again on the bay the shadow of dawn is golden.
We sing your songs, leaf through your destinies.
