Текст песни Эхо Москвы, Наука в фокусе - Валерий Рубаков, 28.08.2015, Перезапуск коллайдера

В Москве 16:35. У микрофона по-прежнему Наргиз Асадова и Егор Быковский, заведующий отделом науки журнала «Вокруг света». Егор, мы давно с тобой не говорили про Большой адронный коллайдер. Как он там поживает?

Е. Быковский
― Давно. Он как-то вообще выпал за последний год из медиапространства, что понятно, потому что он был на реконструкции. Там производились работы. И журналисты о нём перестали писать и говорить. Но, друзья мои, в июне этого года его снова запустили. В нём началась работа активно, уже два месяца. Я напомню, что Большой адронный коллайдер – это такой ускоритель частиц и сталкиватель их, коллайдер (отсюда слово «коллизия»). Он построен на границе Швейцарии и Франции рядом с Женевой, является частью ЦЕРН, Европейского центра ядерных исследований. И там работает ещё и Россия и США тоже.

Н. Асадова
― Выглядит это как большая подземная труба.

Е. Быковский
― Гигантский бублик, который проходит под границей. Там было совершено большое количество существенных открытий, в том числе был открыт всем известный бозон Хиггса в 2012 году, так называемая божественная частица, которая заполнила последнюю зияющую пустоту в физической Стандартной модели.

Но эта самая Стандартная модель, которая сейчас принята практически всеми физиками так или иначе, она не объясняет ряд важных явлений. Скажем, неизвестны частицы, которые переносят гравитационное взаимодействие (гравитон), непонятно происхождение тёмной материи, тёмной энергии. В общем, есть ещё масса всяких вопросов. Поэтому физики ищут на коллайдере новые частицы, которые могут оказаться переносчиками новых взаимодействий. И мы узнаем много нового интересного про строение мира.

Там сейчас сильно нарощена мощность до 13 ТэВ вместо 7. Поэтому мы надеемся на новые открытия. Но какие это будут открытия, я вам не скажу, потому что я не физик. И для этого мы обратились к академику Рубакову Валерию Анатольевичу, главному научному сотруднику отдела теорфизики и ядерных исследований РАН.

Н. Асадова
― Да. Егор специально к нашей передаче записал интервью. Давайте послушаем.

Е. Быковский
― В июне снова заработал Большой адронный коллайдер. И нам бы хотелось понимать, какие цели сейчас преследуют исследователи, на нём работающие, в связи с тем, что, наверное, в физике элементарных частиц и вообще в фундаментальной физике остались ещё какие-то нерешённые вопросы. Часть из них он должен, видимо, решить. Какие это вопросы, и как он будет их решать, в течение какого времени что нам ожидать?

В. Рубаков
― Вы знаете, есть два круга вопросов. Один круг вопросов связан с неудовлетворённостью существующей теории элементарных частиц, так называемой Стандартной моделью. В ней есть не то чтобы проблемы, но внутренние не противоречия даже, а есть некоторый дискомфорт. Она выглядит крайне искусственной. И вполне можно ожидать, и есть теоретические соображения на эту тему, что эта Стандартная модель должна быть дополнена, включена в более общую, в более красивую, наверное, и в более правдоподобную теорию. Новую теорию поля, конечно, это всё теории поля. Но в некоторую более естественную схему.

Соображения, основанные на фактически размерностях, приводят к тому, что характерным масштабом энергий этой новой теории, если всё правильно теоретики думают, должен как раз служить Тэв или пара Тэв. Это та область энергий, которая доступна изучению на Большом адронном коллайдере. Теперь что именно происходит на этом масштабе? Сколько теоретиков, столько и мнений.

Сейчас ситуация очень интересная в физике элементарных частиц. Эра предсказуемых открытий была последние лет 30, если не больше, может быть, 40. А сейчас все надеются на открытия, но они не очень-то предсказуемые.

Е. Быковский
― Я как раз про это и спрашивал, потому что бозон Хиггса был предсказан. А что предсказано сейчас? Или ничего?

В. Рубаков
― Теоретики предсказывают много всего. Один теоретик предсказывает одно, другой теоретик предсказывает другое. Есть, например, идея о так называемой суперсимметрии. Это широкая симметрия, которая приводит к существованию совершенно нового класса элементарных частиц. Правильная это идея или неправильная? Неизвестно. Есть идея о том, что элементарные частицы, по крайней мере некоторые из них, на самом деле не являются элементарными, а являются составными в некотором смысле. То есть они сделаны из более мелких кирпичиков. Тоже правильно или нет, никто не знает. Есть много разных других соображений вплоть до очень экзотических о том, что наше пространство вовсе даже не трёхмерное, а в нём больше измерений. Мы их пока не увидели. И так далее.

Есть много на эту тему мыслей, предсказаний. Что из них подтвердится – сказать трудно. А, может быть, появятся новые открытия, которые будут совершенно не укладываться ни в какие теоретические предложенные схемы. Надо будет придумывать к ним объяснения, придумывать новую теоретическую схему.

Е. Быковский
― А всё-таки если сказать немного конкретней о тех недоговорённостях, непонятностях, которые есть ?6?

In Moscow, 16:35. The microphone is still Nargiz Asadova and Yegor Bykovsky, head of the science department of Around the World magazine. Egor, we haven’t talked about the Large Hadron Collider for a long time. How is he doing there?

E. Bykovsky
- For a long time. He somehow fell out of the media space over the past year, which is understandable because he was under reconstruction. Work was done there. And journalists stopped writing and talking about him. But, my friends, this June it was launched again. It began work actively, for two months now. I remind you that the Large Hadron Collider is such an accelerator of particles and their collider, a collider (hence the word "collision"). It is built on the border of Switzerland and France near Geneva, is part of CERN, the European Center for Nuclear Research. And Russia and the USA also work there.

N. Asadova
“It looks like a big underground pipe.”

E. Bykovsky
- A giant bagel that runs under the border. A large number of significant discoveries were made there, including the well-known Higgs boson in 2012, the so-called divine particle, which filled the last gaping void in the physical Standard Model.

But this same Standard Model, which is now accepted by almost all physicists in one way or another, does not explain a number of important phenomena. Say, particles that carry the gravitational interaction (graviton) are unknown, the origin of dark matter, dark energy is not clear. In general, there are many more questions. Therefore, physicists are looking at the collider for new particles that may turn out to be carriers of new interactions. And we learn a lot of new interesting things about the construction of the world.

There, the power has been greatly increased up to 13 TeV instead of 7. Therefore, we hope for new discoveries. But what discoveries these will be, I will not tell you, because I am not a physicist. And for this, we turned to Academician Valery Anatolyevich Rubakov, chief scientific associate of the Department of Theorophysics and Nuclear Research of the Russian Academy of Sciences.

N. Asadova
- Yes. Yegor specially recorded an interview for our program. Let's listen.

E. Bykovsky
- In June, the Large Hadron Collider started working again. And we would like to understand what goals are being pursued by researchers working on it, due to the fact that, probably, there are still some unresolved questions in elementary particle physics and in general in fundamental physics. Apparently, he must solve some of them. What are these issues, and how will he solve them, for how long should we expect?

V. Rubakov
- You know, there are two circles of questions. One circle of questions is related to the dissatisfaction of the existing theory of elementary particles, the so-called Standard Model. It is not that there are problems, but internal ones are not even contradictions, but there is some discomfort. She looks extremely artificial. And it is quite possible to expect, and there are theoretical considerations on this topic, that this Standard Model should be supplemented, included in a more general, more beautiful, probably more plausible theory. The new field theory, of course, is all field theory. But into some more natural scheme.

Considerations based on actual dimensions lead to the fact that the characteristic scale of the energies of this new theory, if all theorists think correctly, should be just a Tev or a pair of Tev. This is the area of ​​energy that is available for study at the Large Hadron Collider. Now what exactly is happening on this scale? How many theorists, so many opinions.

Now the situation is very interesting in particle physics. The era of predictable discoveries was the last 30 years, if not more, maybe 40. Now everyone is hoping for discoveries, but they are not very predictable.

E. Bykovsky
“I was just asking about this because the Higgs boson was predicted.” What is predicted now? Or nothing?

V. Rubakov