а на детской площадке ребенок лет шести
спрашивал у мамы что такое счастье.
отвечало молчание, ведь для нее в частности
оно давно уже расколото на части.
ложками чайными черпать отчаяние
по рецепту врача на участке.
люди умирают так часто,
а ведь неслучайно гвозди из стен торчат.
чартерными рейсами им на шапки
и прямо на лезвия пил
экспрессами под пресс,
и напильники на себе оставили наше детство.
связано клубками зарево, а нам уметь бы
свою занятость разгрызать зубами задними,
начиная дышать за день до заработка
экстрактом кардиганов из зары.
если каждое завтра бы был экзамен,
мы хватались бы обеими руками за мир.
чтоб ни взгляда назад, но мы срали,
каждое утро заново с закапанными глазами.
без коньюктивита говна не видно, гноя не видно,
отхаркивайте обиды кровью в уборных,
ребята ровные на тренировках
повышают своё либидо.
твиттеру похуй на вашу безответную любовь,
а любви на ваши новостные ленты.
и лишь тот, кто видел небо цвета магента
будет в свое время как цепями обнят кем-то.
этот мир - апартаменты для фанатов
сигарет кент/парламент/винстон,
амен долбит, амен валит, джангл проебали.
триагрутрика и камень. музыка это развалины.
а спорт это насвай в туалетах школьных,
это заряды за русь на полях футбольных.
жизнь - спорт, спорт - монополия,
мы готовы заработать на айфон на чужой боли.
за ситкомами на тнт
проложить млечный путь на чердак до антенны.
на кухню минивенами и вокруг комуннальной вселенной
воздвигнуть китайскую стену.
поливать и удобрять ее, внутрь не пускать никого,
кроме мусоров и матери.
знать что припаяны апатией к материнской плате,
а руками не раскопать
шахту к той трехэтажной родине.
себе даже с закрытыми глазами не соврать.
мы живы еще вроде бы.
блять.
но однажды развалятся по сопкам золотом
тени марта, и нам станет не так холодно.
и в зеркалах глаз бездомных вместо голода
увидеть перевод одного простого слова,
лоуфай знамена этой жизни и
как по карнизу репризами текут ручьи
и на уютном ландшафте рвутся на части.
пятиэтажки расскажут, что счастье
это когда неизвестный дедушка шестидесяти лет
где-то напевает песню про велосипед,
как он долго будет гнать его, сорвет букет
той, которой давно уже в живых нет.
это когда в 7 утра снег мешками лежит,
а ты током перелетаешь этажи.
это когда кроме тебя еще кому-то не похуй
на твою собственную жизнь.
and on the playground child six years
I asked my mother what happiness is.
meet silence, because for her in particular
It has long been split into parts.
tea spoon to scoop despair
by prescription in the area.
people die so often,
and in fact no coincidence nails sticking out of the walls.
charter flights on their hats
and right on the saw blades
expressed under the press,
Files on themselves and left our childhood.
related tangles glow, and we would be able to
their employment back teeth bite,
from breathing the day before the earnings
Extract from Zara cardigans.
if each would have had an exam tomorrow,
We clutched both hands to peace.
nor to look back, but we are shit,
every morning anew with drip eyes.
without conjunctivitis can not see shit, pus is not visible,
expectorant resentment blood in restrooms,
straight guys in training
increase your libido.
twitter fuck your unrequited love,
and love to your news feeds.
and the only one who saw the sky the color magenta
will in due course as the chains embraced someone.
this world - Apartments for fans
Kent cigarettes / Parliament / Winston
Amen hammer, knocks amen, jungle squander.
Triagrutrika and stone. Music is in ruins.
and sport is nasvay in school toilets,
it charges for Russia in the fields of football.
life - sports, sports - a monopoly,
we are ready to capitalize on iPhone in the opponent's pain.
for the sitcom on TNT
pave the Milky Way to the attic to the antenna.
minivans in the kitchen and around the universe komunnalnoy
erect a Chinese wall.
water and fertilize it, not to let anyone inside,
except debris and mother.
know that apathy is soldered to the motherboard,
and hands do not dig
mine to the three-story home.
Me with my eyes closed not lie.
we still seem to be alive.
fuck.
but once they fall apart on the hills of gold
shade in March, and we will not so cold.
and in the mirror the eyes of the homeless instead of hunger
see the translation of one simple word,
loufay this life and banners
both eaves reprises flowing streams
and cozy landscape torn apart.
five-story building will tell what happiness
it is unknown when the grandfather sixty years
somewhere sings a song about a bicycle,
how long it will drive it picks a bouquet
that which has long been alive there.
is at 7 am when the snow lies bags,
and you shock flies floors.
but you is when someone else does not fuck
on your own life.
