быть тебе кем-то
в каждой комнате моего дома
есть место, где прячется мой голос,
когда по четвергам приходят незнакомые
в каждом моем невысказанном нет
есть специя твоего "возможно",
проглаженного утюгом и меня встревожившего.
а когда замолкает музыка, заметь мои губы,
шепчущие песни глухонемых и руки на коленях,
которые можно взять в свои руки, заметь меня
возле двери прячущую глаза в глазок,
ждущую следующей серии ситкома
под названием лестничная площадка
дома номер... какой там номер?
а мы с тобой два пингвина
в толстовках и кедах курящие на лестничной
сигареты парламент и, скажи, мы же чертовски счастливы.
а мы с тобой два дельфина
и мы защитим друг друга от нефтяных пятен
и людей, которые наивно решили, что тоже нас защищают
а мы с тобой два человека. оставшиеся вдруг наедине
в комнате с бумажными стенами, впитывающими строчки
моих стихов и твои рисунки. не думай, рисуй меня
шариковой ручкой в самое свое сердце
и мне уже никуда не деться из нашей с тобой
влюбленности, символичности, непосредственности
а с каждым летом мне прибавляется лет
и я покупаю билеты на поезд петербург москва
скоростной и в небо.
я уезжаю, чтобы собраться с мыслями,
чтобы задуматься о том, что таких как я могут быть
тысячи и тысячи и тысячи
и что только одна и з этих тысяч
та самая я, в старой клетчатой рубашке,
с кружкой кофе с молоком, или стаканом кефира,
цитирующая поэтов серебряного века,
а для тебя единственная...
в каждой смеющейся маленькой девочке
есть искорка моего равнодушия
и моей ранней старости сероглазой и девственной.
в каждом улыбающемся маленьком мальчике
есть привкус моей ненависти и парадоксальной
влюбленности в карие и наверное добрые...
и когда замолкает музыка, люби меня в самые губы,
в густую неверность моих волос,
потому что в каждой комнате моего дома
прячутся чужие люди, мечтающие нас с тобой
расстроить, чтобы мы звучали на разный лад,
как старые фортепиано, слишком огромные, чтобы влюбляться.
to be you someone
in every room of my house
there is a place where my voice is hiding
when strangers come on Thursdays
in each of my unspoken no
is your "maybe" spice
ironed and alarmed me.
and when the music falls silent, notice my lips,
whispering songs of the deaf and hands on his knees,
which you can take in your hands, notice me
near the door hiding eyes in the peephole,
waiting for the next sitcom series
called the landing
home number ... what's the number?
and we are two penguins
in hoodies and sneakers smoking on the stairs
cigarettes parliament and, say, we are damn happy.
and you and I are two dolphins
and we will protect each other from oil stains
and people who naively decided that they protect us too
and you and I are two people. suddenly left alone
in a room with absorbent stitch paper walls
my poems and your drawings. don't think draw me
ballpoint pen to your very heart
and I can’t get anywhere from ours with you
love, symbolism, immediacy
and every summer I’m adding years
and I buy train tickets St. Petersburg Moscow
speed and to the sky.
I'm leaving to gather my thoughts
to think about what people like me may be
thousands and thousands and thousands
and that only one and s of these thousands
the same me, in an old plaid shirt,
with a cup of coffee with milk, or a glass of kefir,
quoting poets of the silver age,
and for you the only ...
in every laughing little girl
there is a spark of my indifference
and my early old age, gray-eyed and virgin.
in every smiling little boy
there is a smack of my hatred and paradoxical
falling in love with hazel and probably kind ...
and when the music falls silent, love me on the lips
into the thick infidelity of my hair
because in every room of my house
hiding strangers dreaming of you and me
to make us sound different
like old pianos too big to fall in love with.
