Предательство и милосердие.
"- Тебе я не совру:
Изменил.
Изменил и предал."
Хладнокровно смотрит он
На застывшую жену.
"- Никогда не верил я,
Что смогу лишь тебя любить,
Одну."
В руке бокал налитый кровью,
И в нем смертельный яд.
Но в глазах его нет горя.
Таков уговор тому пол-века был назад.
Протянул ей, слепой от рожденья,
Чашу смерти Аннет.
"- Прошу, прими моё милосердие..."
Она не ответила нет.
В роковую ночь не пели птицы,
И ветер не шумел в полях,
Не дрожали её сухие ресницы,
Только сердце сжимало в тисках.
Аннет извивалась в агонии,
Молчала покорно и страстно.
Не стерпела бы судьбы иронии.
Внутри пламя уже погасло,
Смерти тело предав.
И последним вздохом было:
"-Прощаю.."
(Калинкина Ю.А.)
Betrayal and mercy.
"- I will not lie to you:
Changed.
Changed and betrayed. "
He looks coldly
On a frozen wife.
"- I never believed,
That I can only love you,
One. "
In the hand, the glass is poured blood,
And it has a deadly poison.
But in his eyes there is no grief.
Such is the agreement of that half a century back.
He handed her, blind from birth,
Annette death bowl.
"- Please accept my mercy ..."
She did not answer not.
Birds did not sing on a fateful night
And the wind did not make noise in the fields,
Her dry eyelashes did not tremble,
Only the heart was squeezed in a vice.
Annius wriggled in agony,
She was silent dutifully and passionately.
The fate of the irony would not endure.
Inside the flame has already gone away,
The body has betrayed death.
And the last sigh was:
"-I ask .."
(Kalinkina Yu.A.)
