Настанет день — печальный, говорят!
Отцарствуют, отплачут, отгорят,
— Остужены чужими пятаками —
Мои глаза, подвижные как пламя.
И — двойника нащупавший двойник —
Сквозь легкое лицо проступит лик.
О, наконец тебя я удостоюсь,
Благообразия прекрасный пояс!
А издали — завижу ли и Вас? —
Потянется, растерянно крестясь,
Паломничество по дорожке черной
К моей руке, которой не отдерну,
К моей руке, с которой снят запрет,
К моей руке, которой больше нет.
На ваши поцелуи, о, живые,
Я ничего не возражу — впервые.
Меня окутал с головы до пят
Благообразия прекрасный плат.
Ничто меня уже не вгонит в краску,
Святая у меня сегодня Пасха.
По улицам оставленной Москвы
Поеду — я, и побредете — вы.
И не один дорогою отстанет,
И первый ком о крышку гроба грянет, —
И наконец-то будет разрешен
Себялюбивый, одинокий сон.
И ничего не надобно отныне
Новопреставленной болярыне Марине.
11 апреля 1916
1-й день Пасхи
The day will come - sad, they say!
They will marry, repay, burn away,
- Cool down by someone else's nickels -
My eyes are moving like a flame.
And - the double looked for the double -
A face will appear through a light face.
Oh, finally I will reward you
Good looking lovely belt!
And from afar - will I envy you too? -
Stretched, bewildered, bewildered
Pilgrimage on the black track
To my hand, which I will not pull
To my hand with the ban lifted
To my hand, which is no more.
On your kisses, oh living
I do not mind anything - for the first time.
I was enveloped from head to toe
Beautiful grandeur of circuit boards.
Nothing will drive me into the paint
Holy is my Easter today.
On the streets of Moscow abandoned
I’ll go and you will wander.
And not one alone will lag behind
And the first lump about the coffin lid, -
And finally be resolved
Self loving, lonely dream.
And now nothing is needed
The newly reposed Bolyaryna Marina.
April 11, 1916
1st day of Easter
