И в детстве моем невозвратном,
И к старости, близкой уже,
Дышу я одним лишь театром,
Когда я не в нем - он в душе.
Подруги считают, что, дескать,
У жизни моей слишком бедный сюжет.
Ну что ж, вы же знаете: страсть - это деспот,
А деспоты требуют жертв.
Звонки отзвучали...
Буфет вымирает...
Смеркается в зале -
На сцене светает.
Божественный Гете!
Бессмертный Шекспир!
Я думаю, в этом -
Вся жизнь и весь мир.
И в детстве, и позже, подростком,
Как буря, рвалась я в театр -
Сыграть на священных подмостках
Хотя бы Марию Стюарт.
Ах, наши надежды на счастье!..
Про это вы знаете лучше меня:
Мечты исполняются - но лишь отчасти.
Отчасти сбылась и моя.
И вот я спешу каждый вечер,
В костюме мой выход вот-вот!
Я первая зрителя встречу,
Такой мне оказан почет!
Еще до вступленья оркестра,
Еще до звонка перед вами стою:
Пальто принимаю - и царственным жестом
В ответ номерки выдаю!
Звонки отзвенели,
Вот кто-то вбегает,
И он еле-еле
Вбежать успевает.
А там и Островский!
А там и Толстой!
Меня Смоктуновский
Подвозит домой!
Или Толя Папанов,
Или Миша Ульянов,
Однажды Миронов,
Шесть раз Броневой!
1982
And in childhood my irrelevant
And to old age, close already,
I breathe only by the theater,
When I'm not in him - he is in the soul.
Girlfriends believe that they say
My life is too poor plot.
Well, you know: Passion is a despot,
And despots require victims.
Calls otzli ...
Buffet dies ...
Mortals in the hall -
On stage lights.
Divine Goethe!
Immortal Shakespeare!
I think this is
All life and the whole world.
And in childhood, and later, a teenager,
As a storm, I rushed into the theater -
Play on the sacred
At least Maria Stewart.
Ah, our hopes for happiness! ..
About it you know better than me:
Dreams are performed - but only partly.
Moisy came true.
And here I am in a hurry every evening
In a suit, my yield is about!
I am the first viewer meeting
Such a me was honored!
Even before the entry of the orchestra,
Even before the call in front of you:
Coat I accept - and royal gesture
In response, I give out a number!
Calls otwedli,
Here is someone runs away,
And he barely barely
Run away.
And there is Ostrovsky!
And there and Tolstoy!
Me Smoktunovsky
Delivates home!
Or Tolya Papanov,
Or Misha Ulyanov,
Once Mironov,
Six times armor!
1982.
