Буйный ветер веет, былинку колышит,
Былинку колышит.
Былинку клонит, рубашенку сушит,
Рубашенку сушит.
Рубашенку сушит, к мамке в гости спешит,
К мамке в гости спешит.
Не пытай-ка, мамка, про моё здоровье,
Про моё здоровье.
А пытай-ка, мамка, про моё про горе,
Про моё про горе.
А первое горе – ни хлеба ни соли,
Ни хлеба ни соли.
А другое горе – ни дров ни лучины,
Ни дров ни лучины.
А третие горе – нет дружка милова,
Нет дружка милова.
Я рассею свое горе по чистому полю,
По чистому полю.
Ты взайди-ка над чернобылью,
Чёрной чернобылью, чёрной чернобылью
Черной чернорбылью, горькою полынью
Горькою полынью
The buoy wind buzzes, the holes are keen
Bully kids.
Delica clone, the shirt is dried,
The shirt is dried.
The shirt is dried, in a hurry to visit,
To guests in a hurry to visit.
Do not torture, Momka, about my health,
About my health.
And tortured, Momka, about my about Mount,
About mine about grief.
And the first grief is neither bread nor salt,
Not bread neither salt.
And the other grief - no firewood nor Luchin,
Neither firewood nor Luchin.
And the third grief is no boyfriend Milova,
No friend Milova.
I will scatter my grief on the clean field,
Clean field.
You are issued over Chernobyl,
Black Chernobyl, Black Chernobyl
Black black wormwood
Gorky wormwood
