Когда в мятежную столицу
провинциальные полки
введет какой-то новый Цезарь,
какой-то новый Бонапарт,
и нас обяжут веселиться,
суля солдатские пайки –
и вой свинца, и лязг железа,
и: левой! Левой! Невпопад!
Так сгинь, рассадник вольнодумства,
когда солдаты входят в раж!
Не так идеи наши зрели,
как чувство голода в толпе.
Пока мы изощряли ум свой,
им объясняли, кто их враг,
и вот – обычное презренье
людей, обученных стрельбе.
И высочайшим повеленьем
нас выгоняют на проспект,
в притоны превращают залы
музеев и библиотек.
В столице смена населенья,
в столице новый диалект
и речи, громкие как залпы,
и золотым объявлен век.
Но там, в грядущем поколенье,
где прежним истинам конец,
где веру обратят в вериги,
где станет разумом расчет,
там накануне воскресенья
вернется с лекции юнец
и вольнодумнейшую книгу
откроет тайно и прочтет.
When the rebel capital
provincial regiments
introduce some new Caesar
some new Bonaparte
and we will be obliged to have fun,
promising soldiers' rations -
and howling lead, and the clang of iron ,
and : left ! Left ! Out of place !
So Sgin , a hotbed of dissent ,
when soldiers are in a rage !
Not so our ideas have matured ,
as hunger in the crowd.
While we have sophisticated mind of its own
explained to them who their enemy ,
and now - the usual contempt
people trained shooting.
And the highest command
We kicked the avenue
in dens converted halls
museums and libraries.
In the capital, a change of the population ,
in the capital of a new dialect
the question, how loud volleys ,
and the golden age declared .
But there, in future generations ,
where the old truths of the end ,
where faith will pay in the chains ,
where would be the reason settlement,
there on the eve of Sunday
return to lectures youngster
and freethinking book
open and read it secretly .
