Разбудил меня стон в эту тёмную ночь,
Предо мною цыганка стояла
И просила она, чтобы я ей помог,
У шатра её дочь умирала.
Я пошёл в след за ней, хороша и бледна,
На лохмотьях цыганка лежала,
Из-под шали цветной, из груди молодой
Кровь горячая струйкой бежала.
Наклонился над ней, губы стали шептать:
«Ой, как сильно его я любила.
За измену его, за не верность(неправду) ко мне
Я по ручку кинжал в грудь вонзила.
Он ушёл от меня, он не любит меня,
Он ушёл в оренбургские степи,
Но цыганская кровь горяча и горда,
Не оденет позорные цепи.
Наклонился ближе к ней, перестала дышать
На востоке заря занималась,
Лишь по прежнему плакала старая мать
И широкая степь волновалась.
He woke me groan into the dark night,
Before me stood a gypsy
And she asked me to help her,
In the tent, her daughter died.
I went to watch over it, nice and pale,
On gypsy rags lying,
From under the shawl the color of breast young
The blood was running hot stream.
He leaned over her, his lips began to whisper:
"Oh, how much I loved him.
For betraying him for not being faithful to (lie) to me
I handle of a dagger stabbed in the chest.
He's gone from me, he loves me not,
He left in the Orenburg steppe
But the gypsy blood is hot and proud,
Do not clothe shameful chain.
He leaned closer to her, stopped breathing
In the east the dawn was engaged,
Only still weeping old mother
And the wide steppe worried.
