В Аркашиной квартире живут чужие люди,
Ни Юли, ни Аркаши давно в тех стенах нет.
Там также не сижу я с картошечкой в мундире,
И вовсе не Аркашин горит на кухне свет.
Неужто эти годы прошли на самом деле,
Пока мы разбирались - кто теща, кто свекровь?
Куда же мы глядели, покуда все галдели
И бойко рифмовали слова "любовь" и "кровь"?
В Аркашиной квартире бывали эти рифмы
Не в виде сочинений, а в виде высоты.
Там даже красовалась неясным логарифмом
Абстрактная картина для общей красоты.
Нам это все досталось не в качестве наживы,
И был неповторимым наш грошевой уют.
Ах, славу Богу, братцы, что все мы вроде живы
И все, что мы имели, уже не украдут.
Мы были так богаты чужой и общей болью,
Наивною моралью, желаньем петь да петь.
Все это оплатили любовью мы и кровью -
Не дай нам Бог, ребята, в дальнейшем обеднеть.
В Аркашиной квартире все бродят наши тени,
На кухне выпивают и курят у окна.
Абстрактная картина - судеб переплетенье,
И так несправедливо, что жизнь у нас одна.
In Arkashina, the apartment lives strangers,
Neither Yuli, nor Arkashi long ago in those walls.
There, I also do not sit with potatoes in the uniform,
And at all, Arkashin burns light in the kitchen.
Surely these years actually passed
While we dealt with - who is a mother-in-law, who is mother-in-law?
Where we looked, as long as everyone gallee
And Boyko rhymes the words "love" and "blood"?
In Arkashina, there were these rhymes
Not in the form of essays, but in the form of a height.
There was even unclear Logarithm
Abstract painting for general beauty.
We all got it not as a profit
And it was uniquely our pennye.
Ah, glory to God, brothers that we all seem to be alive
And all that we had, no longer steal.
We were so rich in someone else and general pain,
Naive moral, please sing and sing.
All this paid for love we and blood -
God forbid us, guys, to still decorate.
In Arkashina Apartment, all our shadows roam,
In the kitchen drink and smoke at the window.
Abstract painting - Fate Overweight,
And so unfair that we have one life.
