16
Ей от силы шестнадцать лет,
А от слабости все сорок.
Ей никто не желал побед,
Ей никто не распахивал шторы.
Она сама знала, кто ее бог,
Она сама выбирала Иисуса.
И даже самый последний вздох
Не считала изысканным вкусом
Нападая на толпы врагов,
Стоит помнить, что связаны руки.
Ее сердце сковала любовь,
Превратила из девушки в суку.
Ей от силы шестнадцать лет,
А от слабости все сорок.
Ей никто не желал побед,
Ей никто не распахивал шторы.
И в радости, и в горе
Ты помнила только одно:
Любовь есть бездонное море;
Ты уходишь камнем на дно.
На гитарной струне видна кровь,
Из осколков разбитой посуды
Собирает мозаику вновь –
Она хочет понять предрассудок.
Ей от силы шестнадцать лет,
А от слабости все сорок.
Ей никто не желал побед,
Ей никто не распахивал шторы.
И в радости, и в горе
Ты помнила только одно:
Любовь есть бездонное море;
Ты уходишь камнем на дно.
16
She is sixteen years old
And from weakness all forty.
Nobody wished her victories
Nobody opened the curtains to her.
She herself knew who her god was,
She herself chose Jesus.
And even the very last breath
I didn’t consider it a refined taste.
Attacking crowds of enemies
It is worth remembering that the hands are tied.
Her heart was bound by love
Turned from a girl into a bitch.
She is sixteen years old
And from weakness all forty.
Nobody wished her victories
Nobody opened the curtains to her.
Both in joy and in sorrow
You only remembered one thing:
Love is a bottomless sea;
You sink to the bottom.
Blood is visible on the guitar string
From the fragments of broken dishes
Collecting the mosaic again -
She wants to understand prejudice.
She is sixteen years old
And from weakness all forty.
Nobody wished her victories
Nobody opened the curtains to her.
Both in joy and in sorrow
You only remembered one thing:
Love is a bottomless sea;
You sink to the bottom.
