...и потом я бросил свой флаг
и растерянный стал на колени.
Заревел пустой автозак.
Завязали глаза,
ввели последним.
Очень долго потом везли
по ухабам к лесной опушке.
Сапогом в придорожной пыли
зарядили мне по макушке.
А потом сказали: "Копать!" -
и вручили в руки лопату.
Самый главный их вертухай
направлял в меня автоматом.
На восток поползли облака,
без билетов, без документов,
без страховок и без патентов,
без таможенного контроля,
без шенгенок, без ввода пароля,
и смотрели на всё свысока:
на одесское синее море,
на воронежские чернозёмы, -
растекались, стирали границы
между полем овса и пшеницы...
А потом я забыл слова...
Кто-то крикнул сквозь зубы, что хватит.
Зашумела густая листва.
Я из ямы бросил лопату.
Завязать хотели глаза,
попросил, чтоб были открыты.
Только руки скрутили назад,
Приговор прочли деловито.
Мол, такой-то будет казнён
за вождю неугодные мысли.
А я видел лишь горизонт,
и на нём облака повисли.
... and then I threw my flag
and confused became knees.
Baked empty auto shoes.
Blindfolded
introduced the last.
Very long carried then
UHUBAM for forest edge.
Boot in roadside dust
Charged to me on the top of the top.
And then they said: "dig!" -
and handed a shovel into hand.
The most important of their vertoy
I directed to me automatically.
East crawled clouds,
without tickets, without documents,
without insurance and patents,
without customs control
without a chengen, without entering the password,
And looked at all down:
on the Odessa Blue Sea,
on Voronezh Chernozemos -
spread, erased border
Between the field of oats and wheat ...
And then I forgot the words ...
Someone shouted through the teeth, which is enough.
Shealed thick foliage.
I threw a shovel from the pit.
Tie wanted eyes
He asked to be open.
Only hands twisted back,
The sentence was durable to business.
They say such that will be executed
For leading disagreeable thoughts.
And I only saw the horizon,
And it hung clouds.
