Человек вернулся с войны.
Весёлый, худой и живой.
Повесил в передней плащ.
Поцеловался с женой.
Он словно и не замечал.
Дырки у себя в груди.
Жмурясь, пил сладкий, теплый чай.
Верил, что победил.
И такой у него был вид.
Словно он на этой войне не был убит.
И такой у него был вид.
Словно он на этой войне не был убит.
Под окном звучал разговор.
Человек подошел к окну.
Незнакомые люди сказали ему.
Что он проиграл войну.
Но глазом и не моргнув.
Человек захлопнул окно.
Морщась горькую водку пил.
И было ему всё равно.
И такой у него был вид.
Словно он на этой войне не был убит.
И такой у него был вид.
Словно он на этой войне не был убит.
Но, когда он прилег вздремнуть.
Тень возникла на белой стене.
Нашептала на ухо ему.
Что война приснилась во сне.
И из дырки у его груди.
Кровь хлынула до потолка.
И вцепилась в лед простыни.
Последней хваткой рука.
И впервые в мёртвых его глазах.
Увидали не гордость, а страх…
И такой у него был вид.
Будто бы он давно отпет и обмыт.
Будто бы он давно отпет и обмыт.
Будто бы он давно отпет и обмыт.
Будто бы он давно отпет и обмыт.
Будто бы он давно отпет и обмыт.
Будто бы он давно...
Будто бы он давно...
The man returned from the war.
Funny, thin and lively.
Hanged in the front cloak.
Kissed with his wife.
He seemed not to notice.
Holes in his chest.
Squinting, he drank sweet, warm tea.
He believed that he had won.
And he looked like that.
As if he were not killed in this war.
And he looked like that.
As if he were not killed in this war.
A conversation sounded under the window.
The man went to the window.
Strangers told him.
That he lost the war.
But not blinking an eye.
The man slammed the window.
Wincing, he drank bitter vodka.
And he didn’t care.
And he looked like that.
As if he were not killed in this war.
And he looked like that.
As if he were not killed in this war.
But when he lay down to take a nap.
A shadow appeared on the white wall.
Whispered in his ear.
That the war had a dream.
And from a hole in his chest.
Blood poured to the ceiling.
And grabbed onto the ice sheets.
The last grip of the hand.
And for the first time in his dead eyes.
We saw not pride, but fear ...
And he looked like that.
It was as if he had been buried and washed for a long time.
It was as if he had been buried and washed for a long time.
It was as if he had been buried and washed for a long time.
It was as if he had been buried and washed for a long time.
It was as if he had been buried and washed for a long time.
As if he had long been ...
As if he had long been ...
