Es tev to teikšu, lai mākoņi sadzird,
Es to mākoņiem teikšu, lai sadzirdi tu.
Pats esmu sev kļuvis par pēdējo vadzi,
Lai vēl slēptu kaut ko vēl nepateiktu.
Pats esmu sev kļuvis par pēdējo vadzi,
Lai vēl slēptu kaut ko vēl nepateiktu.
Jūra ir ganības mūsu.
Kāpa ir mūsu slita.
Un starp zemes un debesu rūsu
Nav nekā, nekā vairs cita.
Ir tikai tas, kas mūs padara mulsus
Visa priekšā, ko zeme ar debesi zin.
Ir tikai tas, kas spriegumā uztur mums pulsu,
Lai mēs pagūstam to, kas jānosvin.
Ir tikai tas, kas spriegumā uztur mums pulsu,
Lai mēs pagūstam to, kas jānosvin.
Jūra ir ganības mūsu.
Kāpa ir mūsu slita.
Un starp zemes un debesu rūsu
Nav nekā, nekā vairs cita.
Es tev to teikšu, lai mākoņi sadzird,
Es to mākoņiem teikšu, lai sadzirdi tu.
Pats esmu sev kļuvis par pēdējo vadzi,
Lai vēl slēptu kaut ko vēl nepateiktu.
Pats esmu sev kļuvis par pēdējo vadzi,
Lai vēl slēptu kaut ko vēl nepateiktu.
Vēl nepateiktu.
Vēl nepateiktu.
Я скажу тебе, чтобы облака могли слышать,
Я скажу это облакам, чтобы вы могли услышать это.
Я сам стал последним гидом,
Чтобы еще что-то скрыть, не сказать.
Я сам стал последним гидом,
Чтобы еще что-то скрыть, не сказать.
Море - это наше пастбище.
Дюна наш сланец.
И между ржавчиной земли и небес
Больше ничего нет.
Это только то, что нас смущает
Перед всем, что земля знает с неба.
Просто напряжение заставляет нас пульсировать,
Можем ли мы получить то, что нужно праздновать.
Просто напряжение заставляет нас пульсировать,
Можем ли мы получить то, что нужно праздновать.
Море - это наше пастбище.
Дюна наш сланец.
И между ржавчиной земли и небес
Больше ничего нет.
Я скажу тебе, чтобы облака могли слышать,
Я скажу это облакам, чтобы вы могли услышать это.
Я сам стал последним гидом,
Чтобы еще что-то скрыть, не сказать.
Я сам стал последним гидом,
Чтобы еще что-то скрыть, не сказать.
Пока не сказать.
Пока не сказать.
