Текст песни alfaro - запоминать

да наверное хватит искать в словарях объяснения,
мечтаешь жить по-семейному, хотя даже "мы" осели.
а возьми и стащи эти пунктирные линии,
горки стабильности, а в конце умудрись не простить.
фен поменял на фенечки, сны на мысли сердечные,
себя на вечер, а утро и покончит с ним.
весь здоровский вздор разрушается за забором,
задорность заодно, с вечными непоподаниями под настроение.
научишься примерно все портить и создавать барьеры,
научите жить, как осень хорошую, первую
и все, что прервано:
на пике кайфа разного,
на стикерах праздников не для нас,
на лицах каждого глупого верования.
затопчи громко и молча каждым спазмом.

Июнь с ваткой на сгибе локтя и губами под цвет пепельниц
Машинами скорой помощи звенит по сутулым мостам,
Заливает в вены изломанной девочки судорогами капельниц
Синие пятна неба. Я запомню тебя и никому не отдам.
Мятые простыни писем на пыльном, пустом экране,
Мой июнь в твоем Петербурге пальцами-эпилептиками
Догорает красным на асфальте, капает кашлем рыжего крана,
Простужено бьется в груди - нет, не сердцем – всего лишь таблетками.
Тесных рук не прижать к себе, льют сквозняком розоватых запястий.
Одноразовых тел, перемотанных скотчем, избитость цветами-маками.
Лужи-мальчики, лужи-девочки сводят скулами серого счастья.
Вчера ночью я плакала и дышала, дышала и плакала.
Десяток засосов на шее от февраля к октябрю, пломбы из слов.
Кто-то делает тише, трогает плечи, не задевая губ, не задевая…
В волосах карамельная дымность, и все комнаты без углов.
И ложится июнь мне под ноги собачьим надрывным лаем.
Мы оба с ватками в сгибах локтя и губами, брусничными прежде.
Знаешь, отчаянье от рваных фотографий, а не от чая.
Вены изломанной, тонюсенькой девочки, лежавшей без одежды.
Проломила тобой тротуары сердца. Я так скучаю.

but probably enough to look in the dictionary explanation,
dreamed of living in a family, even though & quot; we & quot; settled.
Take a sneak and the dotted lines,
Stability hills, and in the end managed to not forgive.
hairdryer changed on baubles, dreams to thoughts of the heart,
themselves for the evening and the morning and put an end to it.
zdorovsky all nonsense destroyed the fence,
Zadornov at the same time, the eternal nepopodaniyami mood.
learn about all the spoil and create barriers
learn to live as a good autumn, the first
and all that is interrupted:
at the peak of different buzz,
stickers on holidays is not for us,
on the faces of every foolish beliefs.
trample loud and silently every spasm.

June with a cotton swab in the crook of the elbow and lips the color of ashtrays
Ambulances rings on stooping bridges
Poured into the veins of the broken girls convulsions droppers
Blue sky spots. I will remember you and will not give it.
Wrinkled sheets of letters on the dusty, empty screen
My June in St. Petersburg your fingers-epileptics
Burns in red on the asphalt, cough dripping red crane,
Chilled beats in the chest - no, not in heart - only pills.
Hands close to her not to press, pour a draft pinkish wrists.
Disposable phone, rewind tape, beaten flowers-poppies.
Puddle-boys, puddles, reduce cheekbones girls gray happiness.
Last night I cried and breathed heavily and cried.
Ten hickey on his neck from February to October, from the words of the seal.
Someone makes a quieter, touching shoulders, without touching the lips, without touching ...
The hair caramel smokiness, and all the rooms with no corners.
And falls in June my feet hysterical barking dog.
We're both from the fleece in the elbow folds and lips, cowberry before.
You know, the despair of torn photographs, and not from the tea.
Vienna, the broken, tonyusenkoy girl lying without clothes.
It breaks you heart sidewalks. I'm so bored.