Музыка: Н. Богословский Слова: Е. Агранович
Жалко, что память – не книга,
Откуда можно вырвать страничку-другую.
Радость запомню, а горе забуду.
Нет, сорок первый забыть не могу я.
Ротный писарь отпишет
Старикам и невесте,
Что в захваченном Бресте
Я пропащий без вести.
Припев:
Не пришлось лечь в честном бою.
Я – в плену. Я – в чужом краю.
Я – в плену. Значит, не боец –
Не мертвец, но и не жилец.
Под тряпицею рваной
Кровь и пыль загустела,
Но не слышу я раны, –
Так душа изболела.
Припев.
Над оградой колючей
Пулемёт караулит.
Не рвануться ли лучше
Под фашистские пули?
Припев.
Нет у нас автомата,
Ни штыка, ни гранаты,
Но осталось оружье –
Наша братская дружба.
Пусть в плену я грызу траву.
Врёшь, Адольф, я ещё живу!
Нет, друзья, это не конец:
Не мертвец – стало быть – боец!
1971
Music: N. Theological Words: E. Agranovich
It’s a pity that memory is not a book,
Where can I tear out a page or two.
I will remember joy, but I will forget grief.
No, I can’t forget the forty-first.
The company clerk will write
To the old men and the bride
What's in captured Brest
I'm missing.
Chorus:
I didn’t have to lie down in a fair fight.
I am a prisoner. I am in a foreign land.
I am a prisoner. So not a fighter -
Not a dead man, but not a tenant either.
Under rags ragged
Blood and dust thickened
But I don't hear the wounds
So the soul became ill.
Chorus.
Over the barbed fence
Machine gun guards.
Is it better to rush
Under the fascist bullets?
Chorus.
We don’t have a gun
No bayonet, no grenades
But the weapon remains
Our brotherly friendship.
Let in captivity I gnaw the grass.
You're lying, Adolf, I still live!
No friends, this is not the end:
Not a dead man - therefore - a fighter!
1971
