Опочившую юность хоронить не спеши,
а иначе завянет нежный стебель души,
ибо, корни пустивши через годы-слои,
он из юности нашей тянет соки свои.
Разгоревшейся страсти костерок не туши,
а иначе замерзнет нежный стебель души,
ибо страсти печурка у ледяного окна
греет нас, даже если безответна она.
Робкий лепет надежды, боль утрат не глуши,
а иначе засохнет нежный стебель души.
Пусть изведает вдосталь и восторг, и битье,
ибо боль и надежда - хлеб его и питье.
Ничего - Бог свидетель - сам в себе не души,
ибо все, что ты душишь - это тело души,
ибо сам не заметишь, сероглаз, большегуб,
что не стар еще вроде - а уже душегуб.
Меж людей посторонних в их неровном строю
на осеннем перроне у вагона стою.
Что за смута на сердце? Что за шорох в тиши?
...Осыпаются листья с пожелтевшей души.
Defunct youth do not rush to bury,
otherwise wither delicate stem of the soul,
For, let the roots through the years, layers,
He pulls from our youth their juices.
Campfire flared up passions no carcasses,
otherwise freeze delicate stem of the soul,
passion for the ice box at the stove
It warms us, even if it is unrequited.
Timid babble hope, the pain of loss is not off the beaten track,
otherwise withered stalk gentle soul.
Let tasted plenty and delight, and beating,
For pain and hope - his bread and drink.
Nothing - God knows - he is not a soul
For all you smothering - the body of the soul,
because he did not notice, gray-eyed, bolshegub,
I do not even like the old - and already the murderer.
Between people prying into their uneven ranks
in the autumn the platform at the car standing.
What the turmoil on the heart? What a rustling in the silence?
... Showered with yellowed leaves the soul.
