улыбайся и делай ставки, плюй в расписанный потолок
на прилавке в церковной лавке среди свечек пылится бог
три на рупь и любовь в довесок - приходите с большим мешком
всякий довод все так же весок, и насрать, что с гнилым душком
будем каяться да молиться, свято верить в свою звезду
причащаться, говеть, поститься, несогласных топить в пруду
генетическая сноровка бить осиновым колом в грудь
да с пеньковой идти веревкой в славный русский особый путь
божьим храмом да желтым домом, нож да веру под образа
по снегам да по буреломам, да по выколотым глазам
русский путь - наугад и мимо, через дыбы и лагеря
где за гарью да черным дымом в мертвом небе горит заря
разгорается в поднебесье... плачь же, сука, кудрявый клен
хрипом сдавленным лейся, песня, под цепей стальных перезвон
бейся, прошлое, в корче смертной, только нам уже не свернуть
славьтесь, боженька милосердный да духовный наш русский путь
Smile and bet, spit in a painted ceiling
On the counter in a church shop among the candles, God is dusting
Three for a rude and love in appendage - come with a big bag
Any argument is still the same weight, and give a shit that with a rotten shower
We will repent and pray, to faithfully believe in our star
take communion, go, fast, disagree to drown in a pond
Genetic dexterity beat an aspen stake in the chest
Yes, with Penkova, go a rope into a glorious Russian special way
God's temple and a yellow house, a knife and faith under the image
in the snow and on the bouquets, and in the groaned eyes
Russian path - at random and past, through the hives and camps
where for burning and black smoke in the dead sky, dawn burns
flare up in the sneakers ... Cry, bitch, curly maple
with a hoarse to be stifled by Lesy, a song, under the chains of steel char
Beat, the past, in Korce mortal, only we can no longer turn
Glove, God's merciful and our spiritual Russian path
