Всюду большой задор.
Звонко поёт топор.
Руки у наших цепки:
рубят лес - летят и щепки.
Шибко растёт страна.
Ширше других она.
С лесоповалов
песня с утра слышна:
"Ну, широка, родная!
Ну, ты вольна, родная,
ты - просто мать честна́я
сама!"
Как можно жить, не зная,
что широка родная,
а за бугром - сплошная
тюрьма.
Всё, что только может дать страна, -
всё даёт тебе она: на!
У них - тюрьма сплошная,
у нас весна без края:
от октября до мая -
весна!
Тянет, пока живой,
в "Прагу" или в "Савой".
Глянешь на ближний столик:
шкалик здесь, а где же Толик?
Люди махнут рукой:
дескать, искать на кой?
Мол, широка, мол, -
не Люксембург какой!
Ну, широка родная!
Ну, ты вольна, родная!
Открыты все, родная,
пути!
Как можно жить, не зная,
что широка родная, -
как "пятьдесят восьмая"
почти...
Всё, что только может дать страна,
всё даёт тебе она: на!
От счастья - в дрожь, родная!
Счастливцы - сплошь, родная!
Ну, ты даёшь, родная!
Хана!
Throughout great enthusiasm.
Zvonko sings ax.
The hands of our chips:
chop wood - chips fly and.
Shybko growing country.
Shirshov others it.
With logging
the song can be heard in the morning:
& Quot; Well, wide, dear!
Well, you are at liberty, native,
you - just honest mother
itself & quot!;
How can you live without knowing,
that broad native,
and over the hill - Broken
jail.
Everything that can give a country -
all it gives you: on!
They - a solid prison,
we spring without boundary:
from October to May -
Spring!
Pulls, yet lively,
in & quot; Prague & quot; or & quot; & quot ;. Savoy
You will look at the neighbor table:
shkalik here, but where are Tolia?
People pull the plug:
say, look the hell?
Like, broad, well -
Luxembourg is not any!
Well, dear wide!
Well, you're free to, my dear!
Open to all, my dear,
way!
How can you live without knowing,
that wide native -
as a & quot; fifty-eighth & quot;
nearly...
Everything that can give the country,
all it gives you: on!
From happiness - shudder, my dear!
The fortunate - very often, my dear!
Well, you give, my dear!
Khan!
