Николай Гумилев
Орел
Орел летел все выше и вперед
К Престолу Сил сквозь звездные преддверья,
И был прекрасен царственный полет,
И лоснились коричневые перья.
Где жил он прежде? Может быть, в плену,
В оковах королевского зверинца,
Кричал, встречая девушку-весну,
Влюбленную в задумчивого принца.
Иль, может быть, в берлоге колдуна,
Когда глядел он в узкое оконце,
Его зачаровала вышина
И властно превратила сердце в солнце.
Не все ль равно?! Играя и маня,
Лазурное вскрывалось совершенство,
И он летел три ночи и три дня
И умер, задохнувшись от блаженства.
Он умер, да! Но он не мог упасть,
Войдя в круги планетного движенья.
Бездонная внизу зияла пасть,
Но были слабы силы притяженья.
Лучами был пронизан небосвод,
Божественно холодными лучами.
Не зная тленья, он летел вперед,
Смотрел на звезды мертвыми очами.
Не раз в бездонность рушились миры,
Не раз труба архангела трубила.
Но не была добычей для игры
Его великолепная могила.
Nikolai Gumilev
Eagle
Eagle flew all above and forth
To the throne of forces through the star finishes,
And the royal flight was perfect
And glove brown feathers.
Where did he live before? Maybe in captivity
In the jackets of the royal wife,
Shouted, meeting a girl-spring,
Love in a thoughtful prince.
Il, maybe in the Berorga of the sorcerer,
When he looked into a narrow window,
It was enchanted by Jewish
And powerfully turned the heart in the sun.
Not all?! Playing and man
Azure opened perfection
And he flew three nights and three days
And died, suffocating from bliss.
He died, yes! But he could not fall,
Entering the circles of the planetary movement.
The bottomless below gaped the mouth,
But there were weakness of the stronger.
The rays were permeated by the sky,
Divinely cold rays.
Not knowing the idle, he flew forward
I looked at the stars dead eyes.
Almost once, worlds collapsed
Not times the pipe of Archangel Grubila.
But it was not prey to play
His magnificent grave.
