Я - раб, и был рабом покорным
Прекраснейшей из всех цариц.
Пред взором, пламенным и черным,
Я молча повергался ниц.
Я лобызал следы сандалий
На влажном утреннем песке.
Меня мечтанья опьяняли,
Когда царица шла к реке.
И раз - мой взор, сухой и страстный,
Я удержать в пыли не мог,
И он скользнул к лицу прекрасной
И очи бегло ей обжег...
И вздрогнула она от гнева,
Казнь - оскорбителям святынь!
И вдаль пошла - среди напева
За ней толпившихся рабынь.
И в ту же ночь я был прикован
У ложа царского, как пес.
И весь дрожал я, очарован
Предчувствием безвестных грез.
Она вошла стопой неспешной,
Как только жрицы входят в храм,
Такой прекрасной и безгрешной,
Что было тягостно очам.
И падали ее одежды
До ткани, бывшей на груди...
И в ужасе сомкнул я вежды...
Но голос мне шепнул: гляди!
И юноша скользнул к постели.
Она, покорная, ждала...
Лампад светильни прошипели,
Настала тишина и мгла.
И было все на бред похоже!
Я был свидетель чар ночных,
Всего, что тайно кроет ложе,
Их содроганий, стонов их.
Я утром увидал их - рядом!
Еще дрожавших в смене грез!
И вплоть до дня впивался взглядом,-
Прикован к ложу их, как пес.
Вот сослан я в каменоломню,
Дроблю гранит, стирая кровь.
Но эту ночь я помню! помню!
О, если б пережить все - вновь!
I am a slave, and was a slave submissive
The most beautiful of all queens.
Before gaze, flame and black,
I silently defeated NIC.
I lied traces of sandals
On wet morning sand.
I dreamed intoxicated
When the queen went to the river.
And once - my gaze, dry and passionate,
I could not hold in dust
And he slid to face beautiful
And the eyes flew to her ...
And she flinched from anger,
Execution - offenders shrines!
And the distance went - among the pit
Behind her crowded slaves.
And at the same night I was chained
At the lodge of the royal, like a dog.
And I trembled all, fascinated
Premonition of unlucky dreams.
She entered the stop slowly
Once the priestesses enter the temple,
So beautiful and sinless
What was a lot of eyes.
And fell her clothes
Before the fabric, former on the chest ...
And in horror I came up with a loy ...
But the voice whispered to me: Look!
And the young man slid to bed.
She, submissive, waited ...
Lampad luminaires
There was silence and blades.
And it was all on nonsense like!
I was witness's witness,
All that secretly lies the bed,
Their shudders, their moans.
I saw them in the morning - near!
Still trembling in the change of dreams!
And right up to the day he dug around, -
Chained to lie them like a dog.
Here I am exiled in a quarry,
I rub a granite, washing the blood.
But I remember this night! I remember!
Oh, if you survive everything - again!
