Несказанное, синее, нежное...
Тих мой край после бурь, после гроз,
И душа моя — поле безбрежное —
Дышит запахом меда и роз.
Я утих. Годы сделали дело,
Но того, что прошло, не кляну.
Словно тройка коней оголтелая
Прокатилась во всю страну.
Напылили кругом. Накопытили.
И пропали под дьявольский свист.
А теперь вот в лесной обители
Даже слышно, как падает лист.
Колокольчик ли, дальнее эхо ли,—
Все спокойно впивает грудь.
Стой, душа! Мы с тобой проехали
Через бурный положенный путь.
Разберемся во всем, что видели,
Что случилось, что сталось в стране,
И простим, где нас горько обидели
По чужой и по нашей вине.
Принимаю, что было и не было,
Только жаль на тридцатом году —
Слишком мало я в юности требовал,
Забываясь в кабацком чаду.
Но ведь дуб молодой, не разжелудясь,
Так же гнется, как в поле трава...
Эх ты, молодость, буйная молодость,
Золотая сорвиголова!
Сергей Есенин
1925
Indescribable, blue , gentle ...
Quiet my edge after the storms , after thunderstorms
And my soul - a boundless field -
Breathing the smell of honey and roses.
I ceased. Years have made it ,
But that passed, do not swear.
Like a trio of horses unbridled
Swept in the whole country.
Sprinkled around. Nakopytili .
And disappeared under the diabolical whistle.
And now in the forest monastery
Even hear the falling leaves .
Bell, or a distant echo of whether -
All quiet dig chest.
Wait , my soul ! We're passed
Through the rugged path laid .
We will understand everything that saw
What happened, what happened in the country,
And just where we were bitterly offended
By someone else , and because of our fault .
Accept what was and was not,
Only wish the thirtieth year -
Too little in my youth I demanded
Forgetting in the tavern daze.
But the young oak , not razzheludyas ,
As bends in a field of grass ...
Oh, you , youth, violent youth,
Gold daredevil !
Sergei Yesenin
1925
