Темнела стылая вода
в изгибах Яузы.
Я называла вас тогда
барон Мюнхаузен.
Вы возвращались в 6 часов
дня ли, утра ли.
И знала точно - врёте всё,
но как вы врали.
Увяли розы в ноябре,
подмерзли саженцы.
А мы на пушечном ядре
летали, кажется.
Весь в яблоках и на лету
зажарен перепел.
Вы продавали мне мечту,
а я поверила
в дворцы из воздуха и пены.
Как кровь из вены,
измена.
Пустым белеет простыня
и в ней вся ночь белее дня,
как будто не в Москве, а в Питере.
Не знаю спите ли, храпите ли,
меня не прочих променяв
ошиблась
ангелом хранителем.
[интрументал+вокализ]
С Московских башенок Кремля
Земля, как ядрышко.
И ввысить сборище кривляк
и пушки рядышком.
На ветер брошены слова
и листья ворохом.
Как яду, я подсыплю вам
сырого пороху.
Пустым белее простыня...
Still water was getting dark
in the bends of the Yauza.
I called you then
Baron Munchausen.
You were back at 6 o’clock
whether day or morning.
And I knew for sure - you're lying
but how did you lie.
Faded roses in November
seedlings froze.
And we are on the cannonball
flew it seems.
All in apples and on the fly
fried quail.
You sold me a dream
I believed
to palaces from the air and foam.
Like blood from a vein
treason.
Blank white sheet
and in it all night is whiter than day,
as if not in Moscow, but in St. Petersburg.
I don’t know if you sleep, snore
not exchanging me for others
was mistaken
guardian angel.
[instrumental + vocalization]
From the Moscow towers of the Kremlin
Earth, like a nucleolus.
And raise a bunch of krivlyak
and guns nearby.
Words are thrown to the wind
and leaves in a heap.
Like poison, I'll sprinkle you
raw gunpowder.
A blank whiter sheet ...
