Текст песни Венедикт Ерофеев - О легкомыслии и мировой скорби

"Вот-вот! Ты хорошо это, Веничка, сказал. Наше завтра и так далее. Очень складно и умно ты это сказал, ты редко говоришь так складно и умно."
"И вообще, мозгов в тебе не очень много. Тебе ли, опять же, этого не знать? Смирись, Веничка, хотя бы на том, что твоя душа вместительнее ума твоего. Да и зачем тебе ум, если у тебя есть совесть и сверх того еще и вкус? Совесть и вкус - это уж так много, что мозги становятся прямо излишними."
"А когда ты в первый раз заметил, Веничка, что ты дурак?"
"А вот когда. Когда я услышал, одновременно, сразу два полярных упрека: и в скучности, и в легкомыслии. Потому что если человек умен и скучен, он не опустится до легкомыслия. А если он легкомыслен да умен - он скучным быть себе не позволит. А вот я, рохля, как-то сумел сочетать."
"И сказать, почему? Потому что я болен душой, но не подаю и вида. Потому что, с тех пор, как помню себя, я только и делаю, что симулирую душевное здоровье, каждый миг, и на это рас ходую все (все без остатка) и умственные, и физические, и какие угодно силы. Вот оттого и скушен. Все, о чем вы говорите, все, что повседневно вас занимает, - мне бесконечно посторонне. Да. А о том, что меня занимает, - об этом никогда и никому не скажу ни слова. Может, из боязни прослыть стебанутым, может, еще отчего, но все-таки - ни слова."
"Помню, еще очень давно, когда при мне заводили речь или спор о каком-нибудь вздоре, я говорил: "э! И хочется это вам толковать об этом вздоре!" а мне удивлялись и говорили: "какой же это вздор? Если и это вздор, то что же тогда не вздор?" а я говорил: "О, не знаю, не знаю! Но есть".
"Я не утверждаю, что теперь - мне - истина уже известна или что я вплотную к ней подошел. Вовсе нет. Но я уже на такое расстояние к ней подошел, с которого ее удобнее всего рассмотреть."
"И я смотрю и вижу, и поэтому скорбен. И я не верю, чтобы кто-нибудь еще из вас таскал в себе это горчайшее месиво - из чего это месиво, сказать затруднительно, да вы все равно не поймете, но больше всего в нем "скорби" и "страха". Назовем хоть так. Вот: "скорби" и "страха" больше всего, и еще немоты. И каждый день, с утра, "мое прекрасное сердце" источает этот настой и купается в нем до вечера. У других, я знаю, у других это случается, если кто-нибудь вдруг умрет, если самое необходимое существо на свете вдруг умрет. Но у меня-то ведь это вечно! - хоть это-то поймите!"
"Как же не быть мне скушным и как не пить кубанскую? Я это право заслужил. Я знаю лучше, чем вы, что "мировая скорбь" - не фикция, пущенная в оборот старыми литераторами, потому что я сам ношу ее в себе и знаю, что это такое, и не хочу этого скрывать. Надо привыкнуть смело, в глаза людям, говорить о своих достоинствах. Кому же, как не нам самим, знать, до какой степени мы хороши?"
"К примеру: вы видели "Неутешное горе" Крамского? Ну конечно, видели. Так вот, если бы у нее, у этой оцепеневшей княгини или боярыни, какая-нибудь кошка уронила бы в эту минуту на пол что-нибудь такое - ну, фиал из севрского фарфора - или, положим, разорвала бы в клочки какой-нибудь пеньюар немыслимой цены - что ж она? Стала бы суматошиться и плескать руками? Никогда бы ни стала, потому что все это для нее вздор, потому что на день или на три, но теперь она "выше всяких пеньюаров и кошек и всякого севра"!"
"Ну так как же? Скушна эта княгиня? Она невозможно скушна и еще бы не была скушна! Она легкомысленна? В высшей степени легкомысленна!
"Вот так и я. Теперь вы поняли, отчего я грустнее всех забулдыг? Отчего я легковеснее всех идиотов, но и мрачнее всякого дерьма? Отчего я и дурак, и демон, и пустомеля разом?"
"Вот и прекрасно, что вы все поняли. Выпьем за понимание - весь этот остаток кубанской, из горлышка, и немедленно выпьем."
"Смотрите, как это делается!"

"That's about! You are good, a broom, said. Our tomorrow and so on. Very folded and smartly you said, you rarely speak so folding and cleverly."
"And in general, the brains in you are not very much. Do you, again, not to know? Commission, a broom, at least on what your soul is more of your mind. And why do you need a mind, if you have a conscience and over That also taste? Conscience and taste - this is so much that brains are becoming unnecessary. "
"And when did you notice the first time, the broom is that you are a fool?"
"But when. When I heard, at the same time, two polar stringent are immediately: and in bitching, and in the earthen one. Because if a person is smart and boring, he does not fall down to levity. And if he is frivolous yes, he is not boring. will allow. But I, Rokhale, somehow managed to combine. "
"And to say why? Because I am sick with a soul, but I do not apply and look. Because, since I remember myself, I just do that I simulate spiritual health, every moment, and all the races (all No residue) and mental, and physical, and any forces. That's why you are bored. All you are talking about, everything that daily takes you, - I am infinitely strangers. Yes. And about what it takes, - about It never will tell anyone to anyone. Maybe, from fear, he can hear stewed, maybe more precisely, but still - not a word. "
"I remember, it's still a long time ago, when I got a speech or a dispute about some kind of misfortune, I said:" E! And I want to interpret it to you about this signer! "And I was surprised and said:" What kind of nonsense is it? If this is nonsense, then then not nonsense? "And I said:" Oh, I don't know, I do not know! But there is. "
"I do not argue that now - I am already known to me or that I approached it. Not at all. But I already approached her, from which it is most convenient to consider."
"And I look and see, and therefore mournful. And I do not believe that anyone else of you dragged it in myself the grossie - from which it is a mess, it is difficult to say difficult, but you still will not understand, but most of all in it "Grief" and "fear." We call at least so. Here is the "sorrow" and "fear" most, and not yet. And every day, in the morning, "my fine heart" exudes this infusion and bathes in it until the evening. In others, I know, others happen if someone suddenly dies if the most essential being in the world will suddenly die. But I have it forever! - At least understand it! "
"How not to be me boring and how not to drink Kuban? I have deserved this right. I know better than you, that" world sorrow "is not a fiction that is brushed into the turnover of old writers, because I myself wear it in myself and I know What it is, and I do not want to hide it. It is necessary to get used to boldly, in the eyes of people, talk about their advantages. To whom, how not to us, know, to what extent we are good? "
"For example: Did you see the" contemptuous grief "Kramsky? Well, of course, you saw. So, if she had, in this seeded princess or boyfriend, some kind of cat would drop something like that, well, well, Phial from the Sevrian porcelain - or, we would tell, would tear into the block of any peignoir unthinkable prices - what would she? Would you be melted and splash his hands? Night would be, because all this is nonsense, because for a day or on Three, but now she is "above all sorts of peignoirs and cats and all Sevra"! "
"Well, since? This princess is boring? She is impossible to be boring and still not boring! She is frivolous? It is extremely frivolous!
"That's how I am. Now you understand why I am a sadder of all Zabuldig? Why am I lighted all idiots, but also the grimny of all shit? Why am I fool, and a demon, and empty?"
"That's fine that you all understood. Let's drink for understanding - all this residue of Kuban, from the neck, and immediately drink."
"See how this is done!"