Сначала было клево, это потом было слово
и только к утру
Маленького человечка, спящего под листиком коки,
Смыло слезой с сосны, в одном отдельно взятом бреду,
И несет сквозь тонкие пальчики в мутном временном потоке.
Маленький человечек, застывший в капельке янтаря,
Оправленный благородным кулончиком на твоей тонкой шее,
Плохо спит по ночам, ворочается и щекочет грудь,
И от этого чайник на моей кухне становится все теплее...
А чайник на кухне то холоден, то горяч, что
кажется просто теплым.
У человечка так быстро то лето, то зима, что
кажется, будто вечная грязь.
А мы так быстро то живы, то мертвы,
что кажемся молоды вечно.
Нас только четверо с этом мире, и между
нами такая вот связь.
Человечек говорит мне спасибо за то, что я далеко и просто пью чай,
Я говорю спасибо ему за то, что он просто висит на твоей тонкой шее...
Я благодарен тебе, что ты одна и просто спишь.
И от этого чайник на моей кухне становится все теплее...
At first it was cool, then it was the word
and only in the morning
Little man sleeping under a leaf of coca,
Washed away a tear with pines, in one particular delirium,
And carries through the thin fingers in the murky flow of time.
The little man, frozen in a drop of amber,
Rimmed noble kulonchiki on your slender neck,
Poor sleep at night, tossing and turning and tickles his chest,
And this tea in my kitchen is getting warmer ...
A kettle in the kitchen is cold, then hot, that
It seems to be just warm.
In man so fast that summer, the winter, that
it seems as if the eternal mud.
And we are so quick that are alive, that are dead,
that seem forever young.
We are only four with this world, and between
Such is our relationship.
The little man said to me thank you for the fact that I'm away and just drink tea,
I say thanks to him for what he just hangs on your slender neck ...
I am grateful to you that you are alone and just sleep.
And this tea in my kitchen is getting warmer ...
