Текст песни Вера Полозкова - Кажется, мы выросли, мама...

кажется, мы выросли, мама, но не прекращаем длиться.
время сглаживает движения, но заостряет лица.
больше мы не порох и мёд, мы брусчатка, дерево и корица.

у красивых детей, что ты знала, мама, - новые красивые дети.
мы их любим фотографировать в нужном свете.
жизнь умнее живущего, вот что ясно по истечении первой трети.

всё, чего я боялся в детстве, теперь нелепее толстяков с укулеле.
даже признаки будущего распада закономерны, на самом деле.
очень страшно не умереть молодым, мама, но как видишь, мы это преодолели.

я один себе джеки чан теперь и один себе санта-клаус.
всё мое занятие - структурировать мрак и хаос.
всё, чему я учусь, мама - мастерство поддержанья пауз.

я не нулевая отметка больше, не дерзкий птенчик, не молодая завязь.
молодая завязь глядит на меня, раззявясь.
у простых, как положено, я вызываю ненависть, сложных - зависть.

что касается женщин, мама, здесь всё от триера до кар-вая:
всякий раз, когда в дом ко мне заявляется броская, деловая, передовая,
мы рыдаем в обнимку голыми, содрогаясь и подвывая.

что до счастья, мама, - оно результат воздействия седатива или токсина.
для меня это чувство, с которым едешь в ночном такси на
пересечение сорок второй с десятой, от кабаташа и до таксима.
редко где еще твоя смертность и заменяемость обнажают себя так сильно.

иногда я кажусь себе полководцем в ссылке, иногда сорным семенем среди злака.
в мире правящей лицевой всё, что занимает меня - изнанка.
барабанщики бытия крутят палочки в воздухе надо мной, ожидая чьего-то знака.

нет, любовь твоя не могла бы спасти меня от чего-либо - не спасла ведь.
на мою долю выпало столько тонн красоты, что должно было так расплавить.
но теперь я сяду к тебе пустой и весь век ее стану славить.

we seem to have grown, mom, but we do not stop lasting.
time smoothes out movements, but sharpens faces.
we are no longer gunpowder and honey, we are paving stones, wood and cinnamon.

beautiful children, as you knew, mom, have new beautiful children.
we love to photograph them in the right light.
life is smarter than a living person, that's what is clear after the first third.

everything I feared as a kid is now more ridiculous than fat men with ukuleles.
even signs of future decay are natural, in fact.
It’s very scary not to die young, Mom, but as you can see, we have overcome it.

I am one for myself jackie chan now and one for myself santa claus.
all my business is to structure the darkness and chaos.
everything I learn, mom is the skill of maintaining pauses.

I'm not a zero mark anymore, not a cocky chick, not a young ovary.
a young ovary looks at me, opening.
simple, as expected, I evoke hatred, complex - envy.

as for women, mom, everything is here from trire to brown:
whenever a flashy, business-like, advanced,
we sob in an embrace naked, shuddering and howling.

as for happiness, Mom, it's the result of a sedative or a toxin.
for me this is the feeling with which you ride in a night taxi on
intersection of the forty-second with the tenth, from kabatash to taksim.
rarely where else is your mortality and substitutability exposed so much.

sometimes I seem to myself to be a commander in exile, sometimes a weed seed among the grain.
in the world of the ruling facial, everything that occupies me is the wrong side.
the drummers of existence twist their sticks in the air above me, waiting for someone's sign.

no, your love could not have saved me from anything - it didn’t.
so many tons of beauty fell to my lot that it should have melted so much.
but now I will sit down with you empty and I will praise her for the whole century.