Здесь мы расстанемся. Лишнего не люблю.
Навестишь каким-нибудь теплым антициклоном.
Мы ели сыр, запивали его крепленым,
Скидывались на новое по рублю.
Больше мы не увидимся.
Я запомню тебя влюбленным,
Восемнадцатилетним, тощим и во хмелю.
Знали только крайности, никаких тебе середин.
Ты хорошо смеялся. Я помню эти
Дни, когда мы сидели на факультете
На обшарпанных подоконниках, словно дети,
Каждый сам себе плакальщик, сам себе господин.
Мы расстанемся здесь.
Ты дальше пойдешь один.
Не приеду отпеть. Тут озеро и трава,
До машины идти сквозь заросли, через насыпь.
Я не помню, как выживается в восемнадцать.
Я не знаю, как умирается в двадцать два.
До нескорого. За тобой уже не угнаться.
Я гляжу тебе вслед, и кружится голова.
Here we part. I do not like superfluous.
You’ll visit some warm anticyclone.
We ate cheese, washed it down fortified,
Fell off for a new ruble.
We will not see each other again.
I will remember you in love
Eighteen year old, skinny and into the hop.
They knew only extremes, no means to you.
You laughed well. I remember these
Days when we sat at the faculty
On the ragged windowsills, like children
Every man is his own weeper, his own master.
We part here.
You go further alone.
I won’t come to sing. There is a lake and grass
Go to the car through the thicket, through the embankment.
I don’t remember surviving at eighteen.
I do not know how to die at twenty-two.
Until soon. You can’t keep up with you.
I look after you, and dizzy.
