Текст песни Вера Полозкова - Тигрица, обнимающая детеныша

С ним ужасно легко хохочется, говорится, пьется, дразнится; в нем мужчина не обретен еще;

она смотрит ему в ресницы - почти тигрица, обнимающая детеныша.

Он красивый, смешной, глаза у него фисташковые; замолкает всегда внезапно, всегда лирически;
его хочется так, что даже слегка подташнивает; в пальцах колкое электричество.

Он немножко нездешний; взор у него сапфировый, как у Уайльда в той сказке; высокопарна речь его;
его тянет снимать на пленку, фотографировать - ну, бессмертить, увековечивать.

Он ничейный и всехний - эти зубами лязгают, те на шее висят, не сдерживая рыдания.
Она жжет в себе эту детскую, эту блядскую жажду полного обладания, и ревнует - безосновательно, но отчаянно.
Даже больше, осознавая свое бесправие.
Они вместе идут; окраина; одичание; тишина, жаркий летний полдень, ворчанье гравия.

Ей бы только идти с ним, слушать, как он грассирует, наблюдать за ним, «вот я спрячусь - ты не найдешь меня»;
она старше его и тоже почти красивая. Только безнадежная.

Она что-то ему читает, чуть-чуть манерничая; солнце мажет сгущенкой бликов два их овала.
Она всхлипывает - прости, что-то перенервничала. Перестиховала.

Я ждала тебя, говорит, я знала же, как ты выглядишь, как смеешься, как прядь отбрасываешь со лба;
у меня до тебя все что ни любовь - то выкидыш, я уж думала - все, не выношу, несудьба.
Зачинаю - а через месяц проснусь и вою - изнутри хлещет будто черный горячий йод да смола.
А вот тут, гляди, - родилось живое. Щурится. Улыбается. Узнает.

Он кивает; ему и грустно, и изнуряюще; трется носом в ее плечо, обнимает, ластится.
Он не любит ее, наверное, с января еще - но томим виноватой нежностью старшеклассника.

Она скоро исчезнет; оба сошлись на данности тупика; «я тебе случайная и чужая».
Он проводит ее, поможет ей чемодан нести; она стиснет его в объятиях, уезжая.

И какая-то проводница или уборщица, посмотрев, как она застыла женою Лота
- остановится, тихо хмыкнет, устало сморщится - и до вечера будет маяться отчего-то.

He's awfully easy laughs , says drunk , teasing ; man it is not yet uncovered ;

She looks into his eyelashes - almost tigress cub hugging .

He's handsome , funny, his eyes pistachio ; always stops suddenly , always lyrically ;
it would be desirable so that even slightly nauseated ; in his fingers biting electricity.

He's a bit supernatural ; sapphire eyes he , like Wilde in the fairy tale ; grandiloquence of his speech ;
it pulls shoot on film , photograph - well, immortal, to perpetuate .

He tied and vsehny - these teeth clang , those hanging on the neck , not sobs .
It burns in itself this child , this goddamned thirsty full possession , and jealous - unfounded , but desperately .
Even more aware of his powerlessness .
They go together ; outskirts ; savagery ; silence , hot summer afternoon , grumbling gravel.

She would only go with him, listen to him grassiruet , watching him , " I 'll hide here - you will not find me ";
she is older than him and almost too beautiful . Just hopeless .

It reads something to him , a little manernichaya ; sun glare smears sgushchenkoj their two oval.
She sobs - I'm sorry, something perenervnichala . Perestihovala .

I waited for you , said I knew just how you look, how you laugh like a strand of discards from his forehead ;
from me to you all that no love - that miscarriage , I really thought - everything can not stand nesudba .
Conceiving - and a month later I wake up and howl - inside gushes like black hot iodine resin yes .
And here , look, - born alive. Squints . Smiling. Learns .

He nods ; him sad and exhausting ; rubs his nose in her shoulder , hugging , fawn .
He does not like it, probably more since January - but tormented high schooler guilty tenderness .

It will soon disappear ; both agreed givens impasse ; " I'm random and stranger ."
He holds her , help her carry bag ; she stisnet him in his arms , leaving.

And some conductor or cleaner, seeing as she froze the wife of Lot
- Stop hmyknet quiet , tired wrinkled - and will suffer until the evening for some reason .