Звонит ближе к полвторому, подобен грому.
Телефон нащупываешь сквозь дрему,
И снова он тебе про Ерему,
А ты ему про Фому.
Сидит где-то у друзей, в телевизор вперясь.
Хлещет дешевый херес.
Городит ересь.
И все твои бесы рвутся наружу через
Отверстия в трубке, строго по одному.
«Диски твои вчера на глаза попались.
Пылищи, наверно, с палец.
Там тот испанец
И сборники. Кстати, помнишь, мы просыпались,
И ты мне все время пела старинный блюз?
Такой – уа-па-па... Ну да, у меня нет слуха».
Вода, если плакать лежа, щекочет ухо.
И падает вниз, о ткань ударяясь глухо.
«Давай ты перезвонишь мне, когда просплюсь».
Бетонная жизнь становится сразу хрупкой,
Расходится рябью, трескается скорлупкой,
Когда полежишь, зажмурившись, с этой трубкой,
Послушаешь, как он дышит и как он врет –
Казалось бы, столько лет, а точны прицелы.
Скажите спасибо, что остаетесь целы.
А блюз этот был, наверно, старушки Эллы
За сорок дремучий год.
Calls close to half past one , like thunder .
Telephone grope through slumber ,
Again, he told you about Eremu ,
And did you tell him about Thomas .
Sitting around with friends, staring at the TV .
Whips cheap sherry .
City heresy.
And all your demons rush out through
The openings in the tube , one strictly .
"Drives yesterday your eyes fall .
Pylischa probably a finger .
There's one Spaniard
And collections . By the way , remember when we woke up ,
And you tell me all the time singing old blues ?
This - ya - da-da ... Well , I do not have a hearing . "
Water, if lying cry , tickles the ear.
And falls down on the cloth muffled thumping .
" Why do not you call me back when oversleep ."
Concrete life becomes immediately fragile
Diverges ripples crack the shells ,
When lie down , eyes closed , with this tube
Listen as he breathes and he 's lying -
It would seem that for so many years , and accurate sights .
Say thank you for staying intact.
A blues this was probably grandmother Ella
For forty years thick .
