полюбуйся, мать, как тебя накрывает медь,
вместо крови густая ртуть, и она заполняет плоть;
приходилось тебе когда-нибудь так неметь,
так не спать, не верить, взглянуть не сметь
на кого-нибудь?
глянь-ка, волчья сыть, ты едва ли жива на треть,
ты распорота, словно сеть, вся за нитью нить;
приходилось тебе о ком-нибудь так гореть,
по кому-то гнить?
ну какая суть, ну какая божия благодать?
ты свинцовая гладь, висишь на хребте, как плеть;
был ли кто-нибудь, кем хотелось так обладать
или отболеть?
время крепко взялось калечить, а не лечить –
ты не лучше ничуть, чем рухнувшая мечеть.
был ли кто-то, чтоб ладно выключить – исключить,
даже не встречать?..
был ли кто, чтоб болела память, преснела снедь,
ты ходила, как тать, и не различала путь –
ни врагу пожелать, ни близкому объяснить –
и молиться больше так не суметь
никогда-нибудь.
admire the mother as you covering copper,
instead of blood thick mercury, and it fills the flesh;
I had you ever so numb,
do not sleep, do not believe, do not you dare look
at someone?
you look on, wolf syt, you barely alive in the third,
you strut like a network, all the thread by thread;
you had about someone so light,
for someone to rot?
well, what are, well, what the grace of God?
you lead surface, hang on the ridge as a whip;
was anyone who wanted to have a way
or otbolet?
firmly took the time to maim, not to treat -
You did no better than the mosque collapsed.
It was someone to turn off all right - delete,
not even meet? ..
was there anyone to hurt memory presnela victuals,
you went as a thief, and did not distinguish the way -
no wish enemy nor close to explain -
and pray more so failing
Never ever.
