Клекотала, курлыкала, гулила.
Становилось ясней и ясней.
Я три года тебя караулила.
Как-никак это тысяча дней.
Раскрутилась во мне эта тысяча,
Натянулась, морозно звеня.
И пускай еще кто-то отыщется -
Караульщица вроде меня.
Обмерев от ключиц и до щиколоток,
С незабудкой в усталой руке,
Я как раз эту тыщу досчитывала,
Когда ключ повернулся в замке.
Опускаю все птичьи подробности
Этой тысяча первой ночи.
Сумасшедшая птица под ребрами,
Успокойся, не плачь, не стучи.
На три года еще запечатываю,
Закрываю тебя, как вино.
За своей сиротливой перчаткою
Ты ведь явишься все равно.
И когда еще кто-то научится
Добыванию треньем огня...
Вот и будет тебе караульщица,
Караульщица лучше меня.
She screamed, murmured, walked.
It became clearer and clearer.
I watched you for three years.
After all, it's a thousand days.
This thousand spun in me,
She pulled herself up, ringing frosty.
And let someone else be found -
A guard like me.
Having measured from the collarbones to the ankles,
With forget-me-not in a tired hand
I just counted this thousand,
When the key turned in the lock.
I omit all the bird details
This thousand and one night.
Crazy bird under the ribs
Calm down, don't cry, don't knock.
I seal it for three more years
I close you like wine.
Behind your lonely glove
You will appear all the same.
And when will someone else learn
Gaining with fire ...
So there will be a guardian for you,
The guardian is better than me.
