Он играет, играет Элизе,
Без конца повторяет урок,
Но мерещится -- ближе и ближе
Подступает волшебный сурок.
Прихотлива прекрасная дева,
Прихотлива и страшно строга,
С ней, пожалуй, не сделаешь дела,
Не получится с ней ни фига.
На чахоточный слабый румянец
Ты себя же, дурила, обрек.
Но стоит под окном оборванец --
И шарманка при нем, и зверек.
Эти фижмы, улыбки, оборки,
Эта мягкая влажность руки...
Девы мелочны и дальнозорки,
Но светлы и пушисты сурки.
Он играет, играет Элизе,
Он повел бы ее под венец.
Сердце будет дробиться, делиться,
А потом разобьется вконец.
Но играет -- молчите, молчите! --
И шарманка ему -- не пророк.
Он не бабе играет -- мальчишке,
У которого верный сурок.
He plays, plays Elise,
Endlessly repeats the lesson,
But see - closer and closer
Magic brown approaches.
Hardly beautiful Virgo,
Good and terribly strict,
With her, perhaps, do not make things,
It's not a fig.
On a stupid weak blush
You are myself, Durila, Rek.
But it stands under the window a breakwater -
And the shaman with it, and the animal.
These fiti, smiles, ruffles,
This soft hand humidity ...
Virginally petty and farnhodsis,
But the bright and fluffy of Surki.
He plays, plays Elise,
He would lead her under the crown.
The heart will be crushed, share,
And then there will break the battlefish.
But playing - silent, silent! -
And the charmanka is not a prophet.
He does not play a babe - a boy,
Which is faithful to the ground.
