Сквозь руки, сквозь взгляды, цепляясь непрочно,
За талой весною ползу я вдогонку.
Я робко из ружей расстрелян заочно
Рукой старика и глазами ребёнка.
Устало лежит и не движется вестник,
Дышащая гарью и смертью воронка.
Распуганы сны и оборваны песни
Рукой старика и глазами ребёнка.
Вчера мне сказали, сегодня – забыли,
Но, в общем, проделали всё очень тонко.
Разрезали, вырвали, наспех зашили
Рукой старика и глазами ребёнка.
Я снова на месте, а может, не очень,
Лишь ветер шумит в голове громко, звонко.
Я сделаюсь днём или тёмною ночью
Рукой старика и глазами ребёнка.
Through the hands, through the views, clinging fragile,
I crawl after a melt spring.
I am timidly shot in absentia
The old man’s hand and the eyes of the child.
The messenger lies tiredly and does not move,
Breathing with Garia and the death of a funnel.
Dreams are scared and the songs are cut off
The old man’s hand and the eyes of the child.
Yesterday they told me, today - forgot
But, in general, they did everything very subtly.
Cut, pulled out, hastily sewn up
The old man’s hand and the eyes of the child.
I am again in place, or maybe not very,
Only the wind is noisy loudly, loudly.
I will become a day or a dark night
The old man’s hand and the eyes of the child.
